Я стар, я болен, мой жизненный путь подошел к концу. 

Можно сказать, что я – легенда. Меня называли «сталкер». Я один из немногих, кто дошел до пресловутого Монолита. Он, действительно, существует. И он, действительно, может исполнять желания. Вернее – существовал и мог тогда. Много лет прошло с момента, как Зона отгородилась от мира, закуклилась и перестала пускать людей внутрь. Что там происходит сейчас – никто не знает. Что произойдет завтра, тоже неизвестно.

Я не буду рассказывать о своей жизни до Зоны, внутри Зоны и после Зоны. Это – мое. И останется только моим.  И говорил я о себе только для того, чтобы объяснить, где я взял эту ученическую тетрадь в клеточку.

Я долго молчал, потому что считал, что написанное в ней слишком неоднозначно. Мне казалось, что обнародование этих записок могло привести к катастрофе. Теперь мне кажется, что я поступил неправильно. Но, сделанного не воротишь. Пытаясь как-то оправдаться перед будущими поколениями, я публикую эти записки.

Хочу сказать, что это не мои записи и не мои мысли. Я нашел тетрадь в рюкзаке сталкера, умершего возле Монолита. Сколько тот человек пролежал возле Камня, я не знаю, но тело его уже успело высохнуть и превратиться в мумию.

Привожу здесь эти записки так, как они есть, как их написал Амихай Мерец. Я не изменил в них ни одной запятой.

***

Меня зовут Амихай Мерец. Я родился и вырос в Израиле. Мои мама и папа были родом из Ковеля. Они эмигрировали в Израиль в конце восьмидесятых  годов прошлого века. В нашем доме говорили по-русски, поэтому, я с детства хорошо знал язык. Немного хуже обстояло дело с украинским, но я потом восполнил этот пробел в своем образовании. Конечно, я в совершенстве владею ивритом и английским, не так хорошо – арабским. Вы можете спросить:  зачем я учил эти языки. Отвечу: работа на МОССАД заставила.

Да, я – агент  МОССАДа. Нелегал, шпион, диверсант, террорист, каца… Можете называть меня как угодно, суть от этого не изменится.

Я не буду описывать свой путь в разведке, начавшийся с парашютного прыжка над пустыней Негев и продолжившийся в «Мидраше» (Академии). Не важно, как и где я работал. Важно, что я очутился в Зоне. У меня был паспорт гражданина Украины, безупречный язык и идеальная легенда. В нашей организации всегда серьезно относились к мелочам, поэтому раскусить меня могли только хорошие специалисты из контрразведки. К счастью, им я был неинтересен.

В Зоне я оказался как большинство новичков: за доллары, переданные начальнику караула на блокпосту. Солдаты дали мне давно списанный ПМ и несколько магазинов к нему. Еще добрые солдатики проводили меня до места, которое между собой называли «Деревня новичков».

 Конечно, о ней мне было известно давно и во всех подробностях.  Более того, я мог на память нарисовать карту Зоны. Еще, я лучше солдат знал о мутантах, аномалиях и артефактах. Словом, я был неплохо подготовлен. Так, во всяком случае, казалось мне. Я был готов выполнить простое задание: дойти до ЧАЭС, найти Монолит, и, если он действительно существует, уничтожить его. Для чего?  Мне, как каце,  знать не полагалось.

Первый сюрприз ждал меня именно в той деревне.

Вокруг была Зона. До этого момента я видел много фотографий и фильмов о Зоне, читал рассказы сталкеров о Ней. Только, почему-то, в этих материалах не было ни одного упоминания о гнетущем чувстве одиночества и безысходности, которое наваливается на тебя, едва ты ступаешь на эти земли, пропитанные смертью и унылыми осенними красками.

Торговец, к которому я пришел, без слов, продал мне необходимое снаряжение. Как вы понимаете, сразу покупать дорогой костюм и оружие, значило обнаружить себя. Поэтому, я решил немного поиграть в новичка, возможно – заработать на артефактах. Кроме того, мне нужно было вжиться в местные условия и сойтись поближе со сталкерами. Исходя из этих соображений, я задержался в деревне на некоторое время. Я рассчитывал, что такое поведение будет естественным. Я не ошибся, за исключением того, что сталкеры не спешили принимать меня в свои сплоченные ряды. Я был одним из многих, пришедших в Зону с какой-то своей целью. Никто не спрашивал меня о моем прошлом. Сталкерам я был неинтересен.

Едва я подсаживался к костру, как разговоры смолкали. Сталкеры косились на меня, переглядывались друг с другом и напряженно молчали. Они были в своем круге, а я – вне его.  Я ждал момента, чтобы как-то зарекомендовать себя.

Случай представился мне на вторую ночь пребывания в Зоне. Часть людей ушла из лагеря в «рейд». Насколько я понял, «ветераны» отправились на промысел. В деревне осталось несколько человек, таких же как и я новичков. Об этом прознали бандиты и организовали нападение на беззащитный лагерь.

Меня учили стрелять и убивать. Мой учитель говорил, что только сумасшедшего не шокирует первое убийство. Он, наверное, был прав. Первое убийство меня, действительно, повергло в депрессию. Но, к тому времени, о котором я говорю, на моем счету была уже не одна смерть «ради общего блага».

 В горячке перестрелки из-за угла выскочил бандит. По-моему, он был удивлен этой встрече не меньше, чем я. Я выстрелил, как меня учили: два раза подряд. Инструктор говорил: «Всегда «пиф-паф». И никогда только «пиф». Если ты попал, вторая пуля завершит начатое, если нет, то вторая пуля тебе уже не пригодится». Так я и сделал: пиф-паф. Бандит упал. А я побежал дальше. В том бою я убил еще двоих. Итого – шесть пуль и три трупа. Ни одного лишнего выстрела.  Нападение бандитов мы отбили, потеряв четверых. Бандиты ставили семерых, двое из которых получили ранения и не смогли уйти со своими.

На месте нападавших, я бы уничтожил раненых: они могли многое рассказать. Однако, информации мы, все равно, не получили: озверевшие после боя сталкеры прикончили пленных. Шок я испытал утром, когда увидел одного из убитых. Того, первого. Им оказался молодой мальчик, наверное, ровесник моему Меиру. Меня учили: «цель оправдывает средства». Только эта формула помогла сохранить тогда мне ясность ума.

Сталкеры обобрали убитых и отнесли их тела к ближайшей лощине. Ночью я слышал, как там дрались собаки, а утром я не увидел даже костей.

После боя мой авторитет заметно возрос. Вернувшиеся «ветераны», узнав о случившемся, нарекли меня Пара. Так я стал известен среди сталкерской братии как Миша-Пара – за манеру стрельбы.

Меня не расспрашивали, где я учился стрелять в людей, но, похоже, окружающие решили, что я проходил подготовку в спецназе. Ну что ж, они были недалеки от истины. Окончательно я понял, что завоевал доверие, когда один из «опытных», после непродолжительного совещания со своими коллегами, подозвал меня. Он представился Комом и предложил поучаствовать в «зачистке». Сталкеры собирались отомстить бандитам, посмевшим напасть на лагерь.  Ком считал, что лишний стрелок им пригодится. Так я очутился в компании сталкеров, имевших хоть какой-то опыт выживания в Зоне.

«Зачистка» прошла абсолютно бездарно: бандитов на месте не оказалось. Мне было непонятно, как можно планировать операцию, не имея элементарных разведданных. Но, как вышло, это никого не смутило. Мы подобрались к старым ремонтным мастерским. Наблюдение с холма показало, что в развалинах пусто. Проверив строения, мы убедились, что бандиты покинули это место. Надолго ли? Этот вопрос остался открытым.

Польза от того похода была только в том, что я впервые увидел аномалии: «Воронку» и «Электру». 

Мы вернулись в деревню. «Ветераны» расселись вокруг костра и принялись передавать по кругу бутылку водки, отмечая «победу».  Очередь, вскоре, дошла и до меня. Большей гадости до того момента я в жизни не пил. Но отказаться я не мог. Бутылка двинулась дальше. Когда я обернулся, то заметил завистливые взгляды, которые бросали на меня новички, не приглашенные в круг «ветеранов». Интуиция подсказала, что я нажил завистников.

Той ночью меня попытались убить. Я проснулся от тихого шороха – кто-то на цыпочках шел по комнате, где я спал. Убийца подошел ко мне, немного постоял, собираясь с духом, и взмахнул ножом. Естественно, что он промахнулся. Мы сцепились врукопашную. Не было ни криков, ни даже слов. Молчаливая борьба продолжалась буквально несколько секунд. Я скрутил неудачливого убийцу и выволок его к тлевшему костру. В тусклом свете я смог рассмотреть, покушавшегося на мою жизнь. Им оказался один из тех завистников, на которых я обратил внимание вечером.

Сталкер шептал: «Отпусти меня! Я уйду! Забери весь хабар и отпусти меня!» Я не мог себе такого позволить. Раз он попытался меня убить однажды, то может попытаться и в следующий раз. Пока я размышлял, как поступить, проснулся один из «ветеранов». Быстро вникнув в ситуацию, он поднял на ноги остальных «стариков». Следы преступления были налицо: нож неудачника – дешевая подделка под настоящее оружие – остался лежать на полу комнаты.

Суд «стариков» был скорым и безжалостным: крысе – смерть. Осужденного повесили на суку за забором. Веревка была толстой, поэтому сталкер не умер сразу, сломав себе шею. Нет. Он долго хрипел и дергал ногами в потертых джинсах, пропитанных его собственной мочой. На все это смотрела улюлюкающая толпа таких же сталкеров, как и он. Мне, как пострадавшей стороне, достался нехитрый скарб казненного: пистолет с небольшим боезапасом, нечищеный обрез двустволки, немного сухарей и просроченная банка рыбных консервов. Отдельной статьей шел «хабар»: два дешевых артефакта – «Кровь камня» и «Медуза».

Теперь вокруг меня не было завистливых взглядов. «Ветераны» смотрели с уважением, новички – с опаской.

Артефакты я продал. Денег торговец заплатил немного, но это была моя первая сделка. Я начал набирать очки как «зажиточный» стакер. Еще два-три проданных артефакта, и никто не удивится, откуда у меня взялось приличное оружие, или где я добыл нормальный костюм. То, что денег за проданные артефакты на это не хватит, никого не будет волновать: я уже  понял, что торговец никогда не раскроет своих коммерческих тайн.

Для успешного выполнения задания мне нужна была информация. Меня учили работать с агентами: вербовать их, вести, получать сведения. Но среди окружающих подходящих кандидатур не было. «Ветераны», хоть и хорохорились, далеко от Периметра не заходили. От таких «информаторов» проку не стоило ждать. Следовательно, мне надо было продвигаться глубже в Зону.

Несколько недель я провел в деревне, набираясь опыта и завоевывая репутацию. За это время благосостояние мое немного подросло: удалось добыть еще две «Медузы». Кроме того, по просьбе торговца, мы провели от блокпоста до деревни небольшой караван с припасами. Как я понял, «старики» промышляли еще и «эскорт-услугами».

Мне пришла пора двигаться дальше. По информации, которую мне дали перед отправкой, дальше в Зоне была еще одна торговая точка – бар «Сто рентген»,  располагавшийся   на заводе «Росток». «Ветераны» не могли толком рассказать об этом месте, так как не были там. Пришлось довольствоваться  слухами. Мне никак не удавалось найти достаточный повод, чтобы оправдать поход к «Ростоку». Я не привык полагаться на случай, но, как ни странно, именно он и пришел на помощь. Через два месяца после моего появления в Зоне, торговец предложил сделку: надо было передать тамошнему бармену какие-то документы. Торговец обещал, что бармен хорошо заплатит за это. Я согласился.

Кордон остался позади. Мне предстояло пройти через Свалку и выйти к блокпосту, который держала полувоенная группировка «Долг».

Свалка – кучи гниющего строительного,  и не только, мусора – произвела на меня еще более тягостное впечатление, чем то, что я составил о Зоне в Деревне.  Хоть я  видел фотографии и, как мне казалось, уже адаптировался к гнетущим чувствам одиночества и безысходности, Свалка опять разбудила их. Стрекочущий дозиметр, писк детектора, множество мутантов – все это навалилось на меня с новой силой. Тогда выполнение моего задания впервые оказалось под угрозой. Мысли о доме и сыне неотступно преследовали меня. Тогда я впервые всерьез задумался о том, чтобы вернуться на Большую Землю. Но чувство долга и формула «ради общего блага» гнали меня вперед.

Поход через Свалку показал, что я еще многого не знаю. Конечно, в том была только моя вина: я слишком понадеялся на свой боевой опыт. Это-то меня и подвело. За первыми  же холмами на меня вышла стая слепых собак. В этой стычке я не пострадал, но растратил почти весь свой боезапас. Нужно было либо поворачивать назад и возвращаться в Деревню, либо искать другой выход из ситуации.

Тот сталкер, расположившийся на отдых в каких-то развалинах, так и не узнал, кто его убил. Он не был для меня угрозой и не мог мне помешать. Зато, у него имелось оружие, которое могло мне пригодиться. Сталкер просто оказался невезучим.  Он очутился не в том месте и не в то время. А мне нужно было пополнить свой арсенал, чтобы выполнить задание. Цель оправдывала средства. Меня хорошо этому научили.  

Убитым, судя по всему, оказался бандит, отбившийся от своих приятелей. Он умер быстро и без мучений, что в Зоне – подарок. А я стал обладателем старенького АКС-74-У и нескольких магазинов к нему. Не скрою, я бы предпочел что-то более современное, но и «Ксюха» сослужила мне дальше неплохую службу. В компьютере сталкера не было интересной информации, кроме того, техника заметно уступала моему КПК, поэтому я просто уничтожил машинку.

О Свалке ходили разные истории, в том числе, о гулявших по ее территории бандах. Не знаю почему, но я больше не встретил ни одного человека. Только собаки опять вышли на мой след. Стая голов в семь-восемь попыталась меня преследовать, но, после нескольких очередей, ретировалась. В общем-то благополучно, я добрался до блокпоста, где меня, действительно, ждали.

Бойцы в черно-красных комбинезонах встретили меня, ощетинившись автоматами. Как я понял, тут происходили постоянные стычки между «Долговцами», бандитами и сталкерами из группировки «Свобода», поэтому  блокпост находился на осадном положении.

Конверт, полученный мной от торговца в нагрузку к документам, я передал старшему офицеру блокпоста. «Долговец» удалился в вагончик, служивший штабом и домом одновременно. Пока офицер изучал письмо, меня держали на прицеле двое бойцов. Я знал, что все должно пройти гладко, но, по старой привычке, просчитывал свои шансы в случае осложнений. Результат для меня был неутешительным: я столкнулся с профессионалами.

Через несколько минут офицер вышел из вагончика и велел своим бойцам пропустить меня. Те молча повиновались.  Я прошел через блокпост, заученно отмечая каждого «Долговца». Я насчитал восьмерых хорошо экипированных и вооруженных бойцов. По моим прикидкам, где-то должны были отдыхать еще около четырех человек. Итого – двенадцать стволов. Похоже, сведения о группировки, которыми я располагал, были верными – в «Долге» достаточное количество людей, чтобы успешно контролировать большую территорию.

От блокпоста до завода было около полутора километров. Дорога извивалась между холмами. Мне было неспокойно идти в этом бутылочном горлышке. Все время казалось, что с холмов на меня кто-то смотрит и собирается напасть.

Как я потом выяснил, такое чувство одолевает всех, кто впервые идет по этой дороге. На самом же деле холмы необитаемы и непроходимы. Именно поэтому «Долг» держал свой форпост перед холмами а не за ними, что, поначалу, показалось мне странным.

Вскоре я достиг завода «Росток», где располагался бар «Сто рентген» и штаб «Долга».

Все то, что я увидел  на территории завода, разительно отличалось от того, к чему я успел привыкнуть за время, проведенное внутри Зоны. Периметр, обнесенный стеной, караульные «Долговцы», которые явно не знали, что такое сон на посту, патрули… Словом, завод представлял собой форт – хорошо укрепленный и с грамотно построенной эшелонированной обороной. Сам факт длительного существования такого пяточка безопасности уже говорил о многом.

Первый же встреченный сталкер указал мне ход в подвал, где разместился бар. При входе меня обыскали, заставили сдать оружие. Такая мера безопасности не была лишней: в общей зале бара сидело несколько человек, явно не симпатизировавших друг другу. По их поведению было понятно, что они - серьезные бойцы, не чета «ветеранам», которых я видел в Деревне.

Я передал бармену посылку. Тот осмотрел упаковку, проверил целостность печатей, кивнул и ушел в подсобку.

Пока я ждал его возвращения, успел осмотреться. Сталкеры стояли возле высоких столиков группками по два-три человека и что-то негромко обсуждали, не поднимая голов.  Некоторые сидели в маленьких закутках. На меня косились, но не подозрительно, а с интересом, вероятно – оценивая. Отдельно тихо закусывали «Долговцы».

Вскоре появился бармен. В одной руке он принес железную миску, в которой лежало какое-то мясо, и стоял стакан, полный водки. Другой рукой он протянул мне через стойку конверт с деньгами – мой гонорар.

Я поинтересовался, можно ли вместо денег взять снаряжение. Бармен только пожал плечами, что я воспринял как согласие.

Цены в баре оказались запредельными. Весь гонорар, часть средств, что были у меня с собой, и трофейный автомат ушли на покупку оружия. Я выбрал швейцарскую штурмовую винтовку и пистолет из той же страны. Бармен одобрительно ухмыльнулся, когда я сказал, что хочу у него приобрести.

Я уже понял, что с этой площадки мне будет удобнее искать пути к выполнению задания. Смущала только неприветливость сталкеров, их угрюмость и скрытность. Но я надеялся, что со временем  смогу подобрать ключик.

Мясо, предложенное барменом, было жестким, а водка отдавала керосином. Зато, это была первая, более или менее комфортная трапеза за много дней. Я ел неспешно, прислушиваясь к разговорам. Но даже мое тренированное ухо не смогло выловить в потоке бубнения сталкеров связных предложений, только отдельные слова, смысл которых был мне не ясен.

Для выполнения задания мне нужно было закрепиться тут. Самый простой путь – спросить бармена о работе для такого новичка, как я. На тот момент бармен ничего не мог мне предложить, но многозначительно кивнул в сторону скучающего в темном углу сталкера. Я подошел к нему. Оказалось, что тот работал на ученых, чья база располагалась на озере Янтарь. Из отчетов я знал, что часть данных об аномалиях, артефактах и мутантах могла быть получена только тут, в Зоне. Для этого и был создан научный лагерь, охрану которого взяли на себя миротворцы ООН и военные сталкеры. Ученым требовался лабораторный материал, который добывали им сталкеры. Платить вольным сталкерам было выгоднее, чем гонять в экспедиции контрактников. Если погибал сталкер, то никто не обращал на это внимания. Если же погибал контрактник, то это становилось предметом серьезного разбирательства. Но прямые контакты сталкеров с учеными были невозможны – за этим ревностно следила охрана лагеря, имевшая свой процент с посредников. Именно к такому посреднику и направил меня бармен.

Следующие две или три недели я пробавлялся мелкими поручениями посредника – Васяни. За это время я увеличил свой  опыт в обращении с аномалиями и мутантами, примелькался в баре. Не скажу, что я стал своим для сталкеров, но и как на чужака на меня уже не смотрели. Несколько раз меня приглашали в свои компании руководители групп, приглядываясь к моим способностям. Но, пока, дальше разговоров дело не шло.

Все это время я наблюдал за сталкерами, пытаясь понять их, пытаясь найти к ним подход. Но, я потерпел неудачу. Сталкерская душа так и осталась для меня скрытой. Лишь много позже я осознал, что понять сталкера невозможно. Сталкером можно только стать, то есть изменить свой образ мышления, свое отношение к жизни. Пока же я еще не был готов к такому, и сталкеры оставались для меня  чужими людьми с  изломанной психикой.

Как-то вечером меня подозвал бармен и предложил работу. Требовалось тихо убрать одного из сталкеров-одиночек. Чем он так насолил бармену, последний предпочел не распространяться. Сказал: «надо». Взамен бармен обещал придерживаться в отношении меня «выгодной ценовой политики». Честно говоря, его «выгодная ценовая политика»  заинтересовала меня. Я был в состоянии заплатить любые деньги за необходимое снаряжение: выданных средств мне хватило бы, чтобы скупить треть бара. Вопрос состоял в том, что я, пока, не мог показать эти средства.

Инструктора меня всегда учили, что любая смерть должна быть оправдана. Оправданием убийства мог стать приказ начальства. Тогда я выступал в роли палача, перекладывая груз ответственности на своих шефов. Если я принимал решение о «ликвидации» самостоятельно, то для этого должны были найтись очень веские причины. Самооборона, например. Остальные случаи должны были подпадать под категорию «оперативная необходимость». Это могло быть  предотвращение утечки информации или риска быть раскрытым. Кроме того, я мог «законно» убить человека, если имел серьезные  основания считать, что  его смерть предотвратит более тяжелые последствия для других.  Тогда, это называлось «убийством ради большего блага».

  Мне нужно было снаряжение для продвижения дальше вглубь Зоны. У меня были деньги, но не было возможности их потратить, не нарушая своей легенды. Выходом из этой ситуации как раз могла стать эта «выгодная ценовая политика». Таким образом, я согласился на контракт, исходя из «оперативной необходимости». Как тогда, на Свалке.

Бродяга, которого мне поручили убить, нашелся очень быстро. Я его встретил в районе «Агропрома», где он обходил свои охотничьи угодья. К несчастью, он странствовал не один, а в компании еще двоих сталкеров.

Я присоединился к их группе. Все-таки, меня учили входить в доверие. Это не составило большого труда, учитывая, что сопровождавшие «клиента» сталкеры много раз видели меня в баре, где я уже успел примелькаться.  Знали они и о моей работе «на ученых».

Ночью я убил всех троих. Ножом. Как меня учили: на полном выдохе, слева со спины, пробивая легкое, чтобы человек не смог закричать. В доказательство выполненной работы я взял ПДА «клиента». На этом особенно настаивал бармен. Информация, находившаяся в памяти машинки, была закрыта на пароль, но техника, которой меня снабдили шефы, справилась с ним. Безусловно, сведения, которые я нашел, были бесценными для бармена. Мне же они не говорили ровным счетом ничего. Единственной информацией, которую я счел значимой, было описание «безопасного» пути до ЧАЭС. Одно «но»: требовался довольно редкий артефакт, позволявший полностью блокировать излучение «Радара», так как путь пролегал через зону его «интереса». Артефакт назывался «Горячий лед». Он необходим был для устойчивой работы устройства «Купол», разработанной учеными с Янтаря в рамках проекта «Поводырь».

Эту информацию я стер из памяти КПК убитого.

Ни о такой установке, ни об артефакте я не слышал.  Однако, если все прочитанное мной было правдой, то становилось ясно, в каком направлении мне следовало продвигаться.

В баре я отдал ПДА бармену, пообещавшему мне взамен тридцатипроцентную скидку на покупки. Немного поторговавшись, я увеличил ее до тридцати пяти процентов. Не то, чтобы эти пять процентов были для меня принципиально важными, но легенда обязывала. Как потом оказалось, я был прав – торговля за проценты еще больше утвердила бармена и окружающих в моей жадности, и, следовательно, «обычности» в сталкерской среде.

Учитывая данные с ПДА убитого, мне жизненно необходима была информация о проекте «Поводырь». Шефы, когда я послал им запрос, ничего вразумительного ответить не смогли. Нужен был выход на ученых с Янтаря. Путь я видел только один – через Васяню.

Посредник редко покидал бар, предпочитая попивать пивко в подвале, нежели бродить по Зоне. Иногда он совершал вылазки для передачи ученым материалов и получения от них денег, но в таких походах его обязательно сопровождал квад «Долга». Лезть в драку с «Долговцами» я считал бессмысленным занятием.

Изредка посредник уходил куда-то один. Где он бродил и чем занимался, не знал никто.  Я решил его выследить. Это оказалось крайне непросто:  Васяня был стреляный воробей, умело петлял и заметал следы. Только с четвертого раза мне удалось проследить его путь до берлоги. Вернее, не проследить, а вычислить по отдельным участкам маршрута. В схроне я посредника и подловил, к вящему его недоумению.

Васяня не заметил следов моего проникновения в схрон. Еще бы: меня учили сотрудники отдела Невиот – лучшие специалисты в проникновении в жилища. Если бы в свое время в июне семьдесят второго в США работала бригада отдела Невиот, никто бы никогда не услышал про Уотергейтское дело.  

Васяня был очень удивлен, увидев меня в своем убежище. Удивлен настолько, что даже не сопротивлялся, когда я связывал его. Мне необходима была информация, которой владел Васяня. Он делиться ей не хотел. Меня учили, что сведения, которые требуются для выполнения задания, могут быть добыты любым путем. Опять всплыла формула «цель оправдывает средства». Васяня, все равно, был уже не жилец, так как мог помешать мне в выполнении задания. Он слишком многое узнал, чтобы я мог оставить его в живых.  Вопрос состоял в том, как ему умирать: быстро и безболезненно или медленно и в мучениях.

На мои вопросы Васяня сначала не отвечал. Вместо этого он пытался выкупить свою жизнь, предлагая деньги и артефакты. Когда я спросил про «Горячий снег», Васяня задумался, и сказал, что не знает такого артефакта. С этого момента мне пришлось использовать методы «форсированного допроса».

Не буду описывать приемы, которые мне пришлось применить, чтобы развязать язык Васяне. Посредник продержался более четырех часов.  Сначала он клял меня, на чем свет стоит, потом уже просто выл от боли. Наконец, когда был превышен его допустимый порог, Васяня заговорил, рассчитывая на мое милосердие. Для калеки, в которого превратился сталкер после допроса, милосердием была только смерть – «убийство из сострадания».

Я забрал у Васяни карточку внештатного сотрудника научной базы Янтарь и перекинул необходимые данные с его ПДА. Потом я уничтожил схрон вместе с телом его бывшего хозяина.

На Янтаре моему визиту не сильно удивились. Охрана уже знала о гибели Васяни, поэтому явление сталкера с его пропускам не стало сюрпризом. Насколько я понял, такая передача пропусков «по наследству» не была чем-то, из ряда вон выходящим. Так я начал работать на ученых.

У меня уже было достаточно информации, чтобы планировать свой поход дальше. Мне нужна была установка «Купол», артефакт «Горячий лед» и приличное защитное снаряжение. С последним проблем не возникло: костюмы списывались на Янтаре пачками. За деньги, переданные непосредственно кладовщику, можно было получить новый, еще в заводской упаковке, костюм.

Учитывая, что я стал наследником Васяни, на Янтаре я уже мог показать часть своих денег. Охрана Янтаря, конечно, навела обо мне справки в «Ста рентгенах»,  но моего финансового положения никто достоверно описать не смог бы.

Итак, я приобрел необходимую для похода к ЧАЭС экипировку. Дело оставалось за малым – установка «Купол» и артефакт «Горячий лед».

Я, чтобы как-то мотивировать свои частые визиты к ученым, продолжил дело Васяни – стал посредником между Янтарем и сталкерами. Не скажу, что это приносило солидный доход, однако, процент от торговли, все-таки, оседал в моих карманах. Единственное «но»: вскоре мог объявиться претендент на мое место. В Зоне вопрос преемственности решался очень просто: кто кого. Отбиваться от назойливых конкурентов, мечтающих выпустить мои кишки, времени и желания у меня не было.  Нужно было поторапливаться.

 Через три или чуть больше недели от начала моей деятельности в качестве посредника, я передал хозяину «Ста рентген» просьбу «от ученых». Как вы уже догадались, это был заказ на «Горячий лед». Бармен удивленно посмотрел на меня и обещал разузнать. Несколько дней он не касался этой темы. Я уже начал думать, что заказ мой выполнен не будет.

Как-то раз бармен отозвал меня и указал глазами на сталкера, только что вернувшегося из ходки. Тот тихо сидел в углу и пил водку – стопку за стопкой, иногда делая перерыв, чтобы проглотить ложку тушенки и затянуться сигаретой.

Я подсел к ходоку. Он уже был основательно выпившим. Из его бессвязной болтовни я смог сделать вывод, что сталкер слышал о таком артефакте, более того, знал, где его можно добыть. Я поинтересовался, почему артефакт до сих пор не найден и не продан ученым.

Пьяный посмотрел на меня удивленными глазами. Оказалось, что артефакт, хоть и довольно редкий, не особо ценился, потому что не имел полезных свойств. Ученые им не интересовались (до сего момента).

Я понял, что сболтнул лишнего, слишком полагаясь на информацию, добытую из ПДА убитых сталкеров. Мне казалось, что всем известно об интересе ученых к «Горячему льду», и только сложность его добычи останавливает потенциальных продавцов. Оказалось, что все не так просто. Артефакт, действительно, было трудно добыть, но, по версии сталкера, еще труднее было сбыть, в связи с его бесполезностью.

Я был уверен, что к утру ходок забудет наш  разговор. Более того, я сам приложил к этому немало усилий, вливая в сталкера рюмку за рюмкой. Наконец, ходок отключился. Прямо там, в баре, за столиком.

На следующий день, когда сталкер пришел в себя настолько, что мог внятно говорить, я вновь подсел к нему. Он меня не вспомнил. Когда я завел разговор об интересовавшем меня артефакте, сталкер опять сделал удивленное лицо. Все верно – он считал, что этот артефакт невозможно сбыть. Я сказал, что ученым он нужен для какого-то эксперимента. Сталкер согласился принести мне «Лед».

Бармен, увидев, что мы договорились, поинтересовался, как прошла сделка. Видимо, он чувствовал поживу. Я ответил, что сталкер не берется найти «Лед», но может принести мне другие артефакты, нужные на Янтаре. Я считал, что таким образом оправдаю скорый выход своего гонца из бара. Бармен покачал головой, сочувствуя мне, упустившему сделку, и вернулся к своим прямым обязанностям – к протиранию бокалов. Мне показалось, что он не поверил моим словам.

Словом, около «Горячего льда» начала подниматься нездоровая возня. Что-то мне подсказывало, что я влез в тайные дела корпорации посредников, и это могло мне здорово помешать. Требовалось срочно  подчистить связи. Нет, на убийство бармена я бы не пошел – рискованно и бессмысленно, а вот убрать моего гонца – запросто. Если его не станет, то все слова бармена окажутся просто болтовней. Конечно, он мог бы и за собственные деньги заказать у сталкеров артефакт, но сдается мне, пока не получит подтверждения о стоимости, он не станет рисковать.

Вскоре нанятый мной сталкер сообщил, что возвращается с нужным артефактом. Я встретил гонца на подходах к территории завода «Росток». Мне пришлось убить его, чтобы стоимость артефакта не выплыла наружу, и вокруг меня не начался бы ажиотаж.

Теперь у меня на руках был артефакт, было снаряжение, но не было «Купола». Найти эту установку, по моим расчетам, можно было только на Янтаре.

Примерно в то же время, когда я закончил дела с артефактом, мне пришло сообщение от шефов, в котором разъяснялась цель моей миссии. Нечасто мои руководители позволяли себе такое. Обычно это происходило, если миссия была крайне важна. У нас такое называлось, «айн эфес», то есть – без права провала.  Считалось, что подобные разъяснения могут служить дополнительным стимулом.

 Итак, шефы сообщили, что коалиция стран, участвующая в «разработке» Зоны, вплотную подошла к созданию некого оружия, своей мощью превосходящее все то, что уже существовало. Моя страна в эту коалицию не входила. Естественно, что это было расценено, как потенциальная угроза безопасности. Аналитики просчитали, что с уничтожением пресловутого Монолита, предположительно располагающегося в погибшей ЧАЭС, разрушится и вся тонкая система, поддерживающая Зону в жизнеспособном состоянии. Для этого даже не нужно тактическое ядерное оружие, о котором, кстати, громко кричали в прессе. Достаточно обычной ракеты с обычной боеголовкой, направленной в камень. Пропадут аномалии и артефакты, умрут мутанты.  Зона исчезнет, лишив, тем самым, военных возможности продолжать свои исследования. Естественно, что никто не убьет курицу, которая несет золотые яйца. Поэтому, «ради общего блага» моя страна приняла решение о такой «точечной» операции, для выполнения которой я и был выбран. Моя задача была проста: бинарное взрывчатое вещество – детонатор-…- счастливое человечество.

Подобные сообщения, переданные агенту в определенное время, отлично подстегивают его к активным действиям. Я понял, что на мне лежит груз ответственности за мировой порядок.

На Янтаре, стоило только заикнуться про «Горячий лед», меня отвели к руководителю проекта «Поводырь». Ученый, радостно рассматривая артефакт, приговаривал что-то о немыслимой удаче. Такое поведение не могло не насторожить. Для меня все еще оставался непонятным этот диссонанс между потребностью в арте… Продолжение »