Когда разведчик покинул здание, я подошел к краю крыши и посмотрел вниз. Ходоки собрались на крыльце. Они говорили негромко, и я мог слышать только обрывки фраз. Судя по всему, сталкер, тот, что осматривал здание, предлагал тут остановиться. Он отчаянно жестикулировал, указывая то на крышу, то на Зону. Командир отряда находил его доводы неубедительными: он отрицательно качал головой. Разведчик все не унимался. Вскоре к нему присоединились остальные сталкеры. Командир отряда обреченно махнул рукой – делайте что хотите. Сталкеры обрадовано взялись за устройство временного лагеря.

- Они здесь останутся? – шепотом спросил я.

- Вряд ли. – беспечно ответила Шера и села на крышу, опершись спиной о бортик. – Они тут задержатся часа на два, не больше. Отдохнут и дальше пойдут.

- Почему ты так думаешь?

- Тут никто надолго не любит задерживаться. –Шера прикрыла глаза и, казалось, задремала.

Я опять посмотрел вниз. Сталкеры уже зашли внутрь дома и только один остался на крыльце. Он сел на ступеньки, поставил автомат между ног и закурил, периодически, однако, поглядывая вокруг. С первого этажа доносился невнятный шум, похоже там располагались на привал.

Сталкер на крыльце докурил, затушил окурок о стену и щелчком отправил его в последний путь. В этот момент из-за угла здания показался раненый. Он тяжело шел, одной рукой держась за стену, а ругой опираясь на двустволку-вертикалку как на посох. Сталкер прошел несколько метров, остановился, согнулся и закашлялся. На это равнодушно взирал охранник. Потом он сплюнул и скрылся в доме.

Раненый постоял немного, отдышался и, все так же тяжело опираясь на ружье, пошел к ступенькам. Дважды он пытался подняться на невысокое крыльцо, мучительно опираясь на ружье, но приклад соскальзывал и сталкер падал. Однако, упорства человеку было не занимать: он вставал, и опять пытался войти внутрь здания. На третий раз это ему удалось.

Я отошел от края крыши и присел рядом с Шерой. Та открыла глаз, хитро посмотрела на меня и протянула пачку сигарет. Я не стал отказываться, и мы закурили.

- Ну, Андрей, что думаешь о случившемся?

- О чем именно?

- О сталкерах и собаках. – Шера внимательно посмотрела на меня.

- А что я должен думать? Собаки своего раненого с собой увели. Люди тоже раненого дождались. Что тут думать-то?

- Ну-ну! – протянула Шера и уставилась на тлеющий кончик сигареты.  – Вот смотри, Андрей. Есть сигарета. Если ее не поджечь, она высохнет и станет невкусной. Если же ее прикурить, то она сгорит, отравляя дымом курильщика, который, как ни странно, получит от этого удовольствие.

- И что? – я не понимал аллегории, но уголек сигареты приковал мое внимание.

- А то… - Шера затушила окурок о битум крыши. – Люди как сигареты. Прикуришь – плохо, и так бросишь – тоже не хорошо.

- Ты это к чему? – я все еще не понимал мысли моей спутницы.

- Просто… Подумалось. – Шера поднялась на ноги, заложила руки за голову и прогнулась, сладко потягиваясь. – Отдыхай, Андрей, у нас еще пара часов есть, пока они отсюда не уйдут. А следом и мы тронемся. Отдыхай…

Отдыхай!... Легко сказать. Как тут отдохнешь, если под нами расположились на привал сталкеры? С другой стороны: ну, расположились, и что? Чего я так нервничаю? Такие же люди, как и все. Подумаешь! Чем они помешать могут?  Вполне обычные старатели. Бродят по Зоне, пытаясь заработать на кусок хлеба с маслом. Ничего особенного, по меркам Проклятой Земли.  Вот разве что Шеру им вдеть не стоит. Чувствую, не поймут ходоки, что делает девушка в таком месте.

Не будь я с Шерой (или не будь ее со мной, это – как посмотреть), я бы, наверное, спустился к бродягам и попросил бы помощи. Но покидать девушку мне не хотелось. И дело было не только в том, что она способна меня защитить и безопасно проводить к Янтарю. Не только в том…

Ладно, проехали. Шера сказала, что сталкеры  тут останутся часа на два. Что ж, подождем.

Потянулось томительное безделье. Больше всего ненавижу сидеть без действия и смотреть в потолок, ожидая чего-то. Бесит меня ничегонеделанье. Бесит.

Я посмотрел на свою спутницу. Ее, похоже, ситуация вполне устраивала: Шера села возле бортика, откинула голову и, задремала. Ничто ее не трогало и не волновало. Олимпийское спокойствие!

Я тоже прикрыл глаза. Хочешь того или нет, а время надо как-то коротать.

Спать не хотелось. Так всегда бывает:  когда надо что-то делать, то сон тебя одолевает, а когда есть возможность поспать, тут-то бессонница и придет. Обидно!

Задремать я пытался с полчаса, наверное. Безуспешно! Я сосчитал всех воображаемых овец, кроликов и крокодилов, только это не помогло. Крокодилы сожрали кролей и переключились на овец.  Когда последний барашек из только что личной мной пересчитанного гурта, жалостно блея, скрылась в пасти раздувшегося от обжорства зеленого монстра, я крякнул и открыл глаза. Сна не было.

За то время, пока я пытался уснуть, небо совсем заволокло черными тучами. Ветер прекратился. Я огляделся: Зона была пуста и уныла. Мне вспомнилось, как осенью облетал парк у нас за домом. Такие же грустные цвета, такая же тишина, и такое же невеселое настроение.

- Что, Андрей? Грустно? – это Шера, лениво приоткрыв один глаз, наблюдала за моей маятой. 

- Тоскливо. – признался я. – Тоскливо. Что-то мне не по себе…

- Это нормально, Андрей. – Шера потянулась, сладко зажмурившись. – Нормально. Скоро мы отсюда уйдем, и тебе полегче станет. Потерпи чуть-чуть.

- А куда деваться? – я присел рядом с девушкой. – Давай покурим, что ли? Чтоб хоть чем-то заняться.

- Кури. – Шера протянула мне пачку. – Я не хочу.

Разговор не задался. Я вытянул сигарету из пачки и закурил, задумчиво разглядывая синеватый дымок, поднимающейся к черному небу.

- Шера! – вновь позвал я спутницу. – А сейчас ведь дождь начнется! – я указал на тучи. – Что делать-то будем? Промокнем, ведь, как цуцики.

- Обогреемся. – Шера равнодушно взглянула в зенит и добавила: – Кстати, дождя не будет. Ты разве не видишь? Не чувствуешь?

- Нет.- честно признался я. – А что я должен чувствовать?

- Ну… - Шера развела руками, не зная, как объяснить. – Не будет дождя. Просто не будет.

Я пожал плечами: де будет, значит не будет. Шере виднее.

В это время внизу, не первом этаже здания, почувствовалось какое-то шевеление. Нездоровое шевеление, я бы сказал. Что-то там происходило.

 Я вопросительно взглянул на свою спутницу.

- Сталкеры уходить собираются. – лениво потянувшись ответила та. – Значит, скоро и нам можно будет в путь отправляться.

Действительно, минут через пятнадцать из дома гуськом вышли бродяги. Раз-два-три-четыре-пять… Вышел зайчик погулять. Так, стоп! А где же зайчик?! Где шестой сталкер, раненый? Я еще раз пересчитал уходящих по головам: пятеро. Значит, шестой в доме?

Я опять посмотрел на Шеру. Та, словно, ждала этого взгляда. Девушка хитро и с чувством превосходства прищурилась, будто заранее знала, что уйдут пятеро. Я еще не понимал, что произошло, я Шера уже была возле люка и манила рукой: пойдем.

Мы спустились на первый этаж. Тут, возле стены, сидел сталкер – совсем еще молодой, лет двадцати двух – двадцати трех.  Его лицо, судорожно сведенное гримасой боли, было серым, я бы даже сказал землистым. Впалые щеки покрывала редкая тонкая светлая щетина. Потрепанный комбинезон был в нескольких местах прорван, и в одной прорехе – на груди – я рассмотрел грязноватый бинт с довольно свежим пятном крови. Кроме того, правая нога сталкера, странно выпрямленная, на бедре была туго перемотана серой тряпкой, тоже пропитанной кровью. Оружия – двустволки – возле сталкера не оказалось.

Но все это я разглядел позже.

 Сначала я не мог оторвать взгляд от рук сталкера, зажимавших рану в правом подреберье. Сквозь сомкнутые пальцы обильно сочилась кровь. Стекая по комбинезону, она собиралась на грязном полу в огромную лужу.  Смешиваясь с бетонной пылью и бурой землей, кровь превращалась в почти черное желе, медленно расползавшееся от раненого.

Парень тяжело судорожно дышал. В огромных испуганных глазах его проступала печать смерти. Не знаю, видел ли умирающий нас с Шерой, или его взгляд был устремлен далеко. Не знаю...

Шера же стояла рядом и преспокойно покуривала, усмехаясь одними уголками губ, глядя на эту картину.

Я рванул из кармана аптечку и бросился к умирающему. Упав на колени, я медленно отвел его руки от раны.

Даже я, со своими слабыми познаниями в медицине, понял, что ловить тут уже нечего. Огромная – сантиметров семь – узкая резаная рана, косо шла прямо под нижним ребром. И из нее довольно быстро, как ручеек, вытекала густая, темно-вишневая кровь.

Я поднял глаза на раненого. Тот смотрел на меня, и в его взгляде было понимание происходящего, но уже без страха. Наоборот, какое-то облегчение или умиротворение читалось в нем. Сталкер улыбнулся, закрыл глаза и отвернулся.  Буквально через несколько секунд он последний раз судорожно вздохнул и умер.

Выпрямившись, я вытер о комбинезон испачканные в крови руки и посмотрел на Шеру. Та все так же спокойно покуривала, глядя на умершего.

- За что его? – спросил я, и сам удивился своему голосу: хриплому, шершавому.

- Он для группы стал обузой. – Шера пожала плечами, будто говорила о само собой разумеющейся вещи. – Идти не может, защитить себя не может, пользы группе принести не может. Зачем сталкерам на себе бесполезный груз тащить? Вот и оставили. Ружье и скарб, который пригодиться может, забрали, а лишнюю ношу тут оставили. – Девушка кинула окурок в кровавое желе. – Так многие поступают.

- Но это же не по-людски! – возмутился я. – Нельзя так делать! Нельзя!

- Как видишь, можно. – Шера опять пожала плечами. – Тут все можно, ага.  Можно убивать друзей, можно бросать раненых, можно и нужно нападать со спины, можно забирать последнее, обрекать других на мучительную смерть. Тут Зона, между прочим.

- Но это же не по-людски! – повторил я сказанное, словно мантру.

- А что по-людски? – Шера пристально посмотрела на меня и, вдруг, сорвалась на крик: – Объясни мне! Объясни, что значит «по-людски»! Я давно уже не человек, я забыла!

Мне не нашлось, что ответить. Я просто стоял и молча смотрел на остывающее в пыли у моих ног тело.  Шера тяжело дышала, переживая эту вспышку гнева.

Через несколько минут молчания девушка положила мне руку на плечо:

- Пойдем, Андрей, пора…

Я подчинился. Мы шли по Зоне как вчера: Шера впереди, а я за ней, стараясь не сбиваться со следа, оставленного Призраком. Я не смотрел по сторонам: все мысли мои заняты были видением умирающего в пыли и грязи сталкера, убитого своими же товарищами.

Очнулся я, только когда мы подошли к каким-то развалинам, среди которых, не иначе как чудом, сохранились несколько этажей бетонных стен, перекрытых плоской крышей. Очнулся, и тут же почувствовал, что сильно устал.

Шера ,понимающе окинув меня взглядом, посмотрела на прояснившееся небо с рваными белыми облаками, кивнула и указала глазами на крышу: дескать, там передохнем.

По бетонной лестнице, с проваленными ступенями, мы поднялись наверх. Чуть в стороне я приметил второе здание: длинное, двухэтажное, похожее на какой-то цех.

На верхотуре задувал ветер, но, почему-то, от этого мне стало покойно. Тут, действительно можно было некоторое время передохнуть.  Я достал сухпай и привычным уже жестом предложил Шере присоединиться к трапезе. Девушка же, чуть качнув головой, отошла к краю крыши и закурила. Ну, хозяин-барин…

***

В серых глазах отражалось небо, подернутое рассеянными облаками, словно скрытое редким кружевом. Ее взгляд, с тщательно скрываемой нежностью, скользнул по спине парня, стоящего в стороне.

Застыв на самом краю крыши, она повела рукой в сторону расстилающегося у их ног горизонта. Жесту вторил тихий шепот:

- Это Она. Зона… Слышишь ее?..

Порывы ветра трепали полы джинсового френча, развевали рыжие волосы, а лицо стало умиротворенно-спокойным. Девушка закрыла глаза, беззвучно шевеля губами, словно отвечая на одной ей слышные вопросы. Не открывая глаз, она протянула руку к ученому, едва касаясь его плеча. Впрочем, он вряд ли чувствовал прохладу ее руки сквозь ткань защиты…

Чуть хрипло произнесла вслух:

- Нам пора. Сюда идут… С ними нам лучше не встречаться…

Внизу замелькали фигуры в серо-голубых костюмах – «Монолит». Девушка сжала руку ученого и потянула его в сторону, отрывая от созерцания окрестностей и пресекая возможные возражения:

- Уходим. Сейчас же!

Тихие, сторожкие шаги по длинной лестнице, биение сердца – лишь одного, у Призраков Зоны нет сердца в привычном понимании. Их сердце – Зона. Их душа – Зона. Их жизнь – Зона.

Воздух слегка холодит кожу, напоминая о дарованной второй жизни и о том, что она дана не просто так. В ее силах убить – быстро и безболезненно, либо долго и мучительно… И в ее же силах защитить – отвести глаза, закрыть собой… Зона знает, зачем она это сделала для него… Его глаза так сильно напомнили ей ее собственные – жадные до всего нового, смешливые и живые. Тогда еще живые…

Две фигуры быстрым шагом удаляются от дома, минуя насыпь с полурастерзанным трупом у стены. Девушка слегка пожимает плечами – что еще можно ждать от этого места? Чем быстрее отсюда убраться, тем лучше для них же…

Рука парня доверчиво вложена в ее маленькую ручку. Зона знает, что сподвигло его поверить Призраку…

В ближайших кустах завозились - ученый повернул голову, потянувшись рукой к пистолету в кобуре. Девушка отрицательно мотнула головой – все в порядке. Руины, руины, руины… Зона не щадит никого – либо ты будешь жить по ее законам, либо не будешь жить вообще.

Под ногами оглушительно громко хрустнул гравий, быстрый взгляд в сторону – проход в здание. Дверей нет, внутри достаточно темно, можно не опасаться, что кто-то заметит снаружи. Под ногами мусор и битое стекло. Осторожные шаги и чуть приглушенный респиратором восторженный возглас – на остатках бетонной плиты лениво мигает красным причудливой формы артефакт. Без аномалии?.. Не к добру это. Она быстро огляделась, подмечая мелочи обстановки – в углу у окна еще один труп, самым мерзким образом оторванное от ног тело с обезображенным до неузнаваемости лицом – кого-то, таки, достали, похоже - псевдособаки. От огромных ворот остался лишь покосившийся металлический проржавевший остов, точно переломанные кости неизвестного существа… Похоже, что поблизости никого нет – ни живых, ни монстров. Но расслабляться еще рано.

- Идем…

Артефакт так и остался одиноко лежать на обломке плиты. И снова в путь… Вдоль здания, по выщербленному асфальту резко переходящему в грунтовку. Дорога поворачивала направо, скрываясь за грудой битого кирпича. Окна ощерились осколками стекол, а рядом не внушающая доверия, но намертво вделанная в стену, ржавая лестница на крышу. Для верности нижняя ступенька находится в отдалении от земли, придется подтянуться. Оглушающая тишина нарушается далеким повизгиванием – черт, все-таки псевдособаки. Верная MP-ха отправляется за спину, долгий подъем – местами не хватает ступеней – на крыше спокойно. Сзади слышно дыхание, респиратор шумная штука… Теперь осмотреться и можно отдыхать.

Блики солнца разгорелись с новой силой. Ученый застыл, рассматривая небо. Девушка ухмыльнулась, ладонь легла на его спину:

- У тебя еще будет время, пойдем, нужно устроиться на месте…

Противоположный угол… Лишь ей известно, что произошло несколько лет назад под крышей этого здания. По спине пробежало ледяное крошево,  память о тех событиях, едва ли единственное, что она помнила из той жизни… Зона ей сохранила… Перед глазами снова возникла картинка, яркая, словно кадры кино. Дыхание сбилось на хрип, серые глаза остекленели, смотря в никуда.

***

… А когда стало понятно, что ни одна из них живой не уйдет, стало как-то все равно. Она помнила недоумение на бездушных лицах этих типчиков, когда последняя граната без чеки, протянутая им на чуть подрагивающей ладошке, стала действительно последней и для них. Всех. До единого… Девочки… Родные, любимые… Простите…

***

Казалось,  боль заполнила собой каждую клеточку тела. Но только казалось… Она разучилась чувствовать боль. Именно тогда, когда ослепительная вспышка отразилась в торжествующих глазах, а на губах навсегда осталась грустная улыбка… Никогда она не знала, зачем Зоне было угодно их воскресить. Шанс отомстить? Так тогда в живых не осталось никого… Или может просто им так хотелось жить, что Она сжалилась? Или – или… Никто этого никогда не узнает, а Она не скажет… Позволила жить и на том спасибо…

Девушка поймала на себе удивленный взгляд ученого. Усилием воли стерла с лица ожесточенную маску, взгляд серых глаз смягчился.

- Нам туда…

Палец с чуть удлиненным ноготком, покрытым лаком цвета свернувшейся крови, указал на дальний угол крыши, где трепыхался на ветру выцветший голубой лоскуток – память о том дне, оставленный в один из приходов сюда.

Они сели на край крыши и, похлопав себя по карманам, практически одновременно достали чуть смятые пачки сигарет. Для него курение было нормой жизни, для нее же больше привычка, с которой она не желала расставаться даже теперь – это позволяло хотя бы иногда чувствовать себя живой, прежней… Ладонь прикрыла трепещущий огонек зажигалки, легкие привычно втянули порцию чуть терпковатого дыма, оставившего на языке едва заметную горечь. Выдох – и дым поплыл вокруг, окутывая их невесомым покрывалом… Девушка повернула голову, встретив ответный взгляд – глаза в глаза:

- Андрей… - тихий, чуть хрипловатый шепот. – Ты-то хоть можешь сказать, ЧТО мы такое?..

Ученый ответил, немного помолчав:

- Я не знаю…

Сигарета в ее пальцах заалела в последний раз, после чего была тщательно потушена о настил крыши. Окурок размытым пятном улетел в кусты, а девушка откинулась на спину, подставляя лицо прохладному ветерку. Взгляд бездумно блуждал по проплывающим облакам, выискивая знакомые очертания.

- Смотри! Это обезьяна! – палец четко указал на постоянно меняющее форму небольшое облако. – А теперь дом с двумя дверями… Здорово, правда?.. – Взгляд переместился на Андрея, задумчиво изучая выражение его лица и глаз. – Выдвинемся позже, сейчас еще нельзя…

Будто в подтверждение ее слов, по дороге внизу большими прыжками проскакал крупный тушкан и скрылся в кустах, метрах в пятидесяти от них. Следом  за ним, высунув языки, поскуливая и повизгивая, пробежала стая псевдособак, настолько увлеченных погоней, что даже не обратили внимание на сидящих на крыше. Ученый удивленно приподнял бровь, провожая взглядом «процессию».

Солнце начало пригревать… Не сговариваясь, они повернулись лицом к нежным ласковым лучам, опираясь спинами на стенку высокого кирпичного парапета.

- Наслаждайся, времени у нас не так уж много. – Взгляд перебежал с лица ученого на его руки, уже без защитных перчаток. – Хм.. А у тебя, на удивление, красивые руки… Для мужчины…

Андрей хмыкнул, покрутив ладони перед своим лицом.

- Ну, спасибо!

Ответом ему был негромкий смех – впервые за все это время, она позволила себе немного расслабиться.

- Ну, не за что…

Протянув руку ладонью вверх, она получила то, что и ожидала – его ладонь, намного большая, чем ее, осторожно и медленно опустилась на маленькую ладошку, едва-едва касаясь.

- Ты меня боишься?.. – Бровь изогнулась дугой, а глаза заискрились расплавленным серебром. – Ты прошел со мной бок о бок половину Зоны, и тут вдруг опасаешься прикосновения Призрака? Я не ядовита, Андрей!.. И я не кусаюсь, ага… - На ее лицо набежала легкая тень, и она отдернула свою руку, оставив его в недоумении.

Прикрыв глаза, она погрузилась в легкую полудрему, что, впрочем, никак не мешало ей отмечать появляющиеся временами на грани восприятия звуки. Пока еще нельзя идти… Не время. Если псевдособаки не догонят тушкана, они вернутся обратно той же дорогой, какой и шли туда. Так и есть! Со стороны дороги раздались шаги – стая бежала обратно, медленнее, чем в прошлый раз. А значит, лучше переждать, пока они не удалятся в поисках новой добычи. Отсюда хоть и рукой подать до блок-поста Янтаря, но с ученым в нагрузку лучше не рисковать – мало ли, как повернуться все может.  Ей-то, понятное дело, ничего не будет, ни одна тварь даже головы в ее сторону не повернет, а вот ему могут шкурку-то и подпортить. Объяснять, ясен свет, никому ничего не придется, не в Парк Победы, поди, гулять пошли, но приятного мало.

Внизу, на дороге, снова послышались тихие шаги — на этот раз осторожные, крадущиеся.  Верхняя губа девушки приподнялась в беззвучном рычании, придавая лицу свирепое выражение — человек... Чужак. Боится... Боится сделать неверное движение, лишний шаг. Потемневшие глаза отслеживают траекторию его движения — он явно что-то ищет, петляя от одного края дороги к другому, не отрывая взгляда от ПДА не самой старой модели. Защитный костюм, используемый только на Янтаре, явно новый и с чужого плеча. Оч-ч-чень интересно. Поманила пальцем научника и выразительно приложила палец к губам — молчи! Ученый оперся рукой о край крыши, пристально наблюдая за передвигающимся внизу человеком.

Ее пальцы ласково гладили потертое временем цевье MP-хи — словно трепали по холке любимого пса... Тихонько звякнул карабин на ремне. Андрей прижал автомат рукой, не давая поднять оружие, и чуть качнул головой — не надо.  Ну да, для него жизнь неприкосновенна. Сталкер - а сталкер ли? - мелькнул в кустах точно под ними и влез в пролом в стене, который остался с той памятной ночи,  когда от взрыва часть стены провалилась внутрь. А здесь-то ему что понадобилось?! Отложив оружие в сторону, девушка ухватилась за край крыши и чуть наклонилась над козырьком, по-прежнему пристально наблюдая за передвижениями гостя. Недовольно фыркнула, не понимая, что же ее раздражает больше — подозрительный вид незнакомца, маскирующегося под ученого, или то, что он ищет именно здесь. Будь тут вся группа, не остаться ему в живых — это место четко охранялось от вторжения каких-либо группировок и одиночек. Андрей был первым человеком, допущенным в святая святых Каблуков, причем с той легкостью, о которой он даже не подозревал.

Тихонько выдохнув, вернулась на место, размышляя, оставить ей Андрея тут одного и спуститься вниз за... подробностями или же остаться, впервые в жизни не сделав того, что считала своей обязанностью. Перевела взгляд на Андрея, застывшего рядом с выжидающим выражением лица... Читаешь ты меня что ли, Черный Сталкер тебя забери?.. Тьфу! Накликаю сейчас на свою голову… Точнее на твою, непутевый ты человек... Снорк меня дернул с тобой связаться! А всего-то только раз в глаза твои безумные глянула... Бабы, что с нас взять?!..

Ладонью взъерошила рыжие волнистые волосы, словно расплескав по плечам жидкое пламя. Вытащила из пачки сигарету, покрутила ее в пальцах, едва не сломав. Сдавленно хмыкнула, прикуривая, и опустила пальцы с зажигалкой возле ладони ученого. Не касаясь... Судя по всему, холодное прикосновение ему не слишком-то приятно. Положа руку на сердце, а точнее на то место, где оно когда-то билось, она – монстр, любимое дитя Зоны, он же, в свою очередь, человек. Их связывает только договор, заключенный при странных обстоятельствах, об этом нельзя забывать. Так же, как и о том, что он не просто человек, а ученый.  Для них все неизученное является предметом жгучего интереса, до момента пока не будет разложено по полочкам, описано во множестве дневников и отчетов. Вот и будем соблюдать букву закона, так сказать.

Зажав в губах сигарету, выудила из другого кармана маленькую заколку-«краб», сгребла рыжую гриву в хвост и, сноровисто свернув его, закрепила на затылке. Потянула обвивавший шею шемаг - становилось все теплее, можно было позволить себе понежиться на солнышке несколько минут – это были те редкие мгновенья удовольствия, которое выпадали ей нечасто. В вырезе свитера мелькнул небольшой круглый медальон на кожаном шнурке – автоматически проверила пальцами застежку – держится ли - и скинула его обратно.

Андрею, видимо, тоже было не особо комфортно в защитном костюме, застегнутом под самое горло. Он потянул застежку «молнии» вниз, под костюмом оказался банальный камуфляж. В голове промелькнули обрывки воспоминаний – знакомый рисунок зелено-коричневых пятнышек на форменной куртке. В прошлой жизни она их уже видела, но это  было все, что она смогла вспомнить. Ни названия, ни страны, ни-че-го… Впрочем, за несколько лет призрачной жизни она вполне привыкла к таким моментам «просветления». Кажется, вот же оно, сейчас просто откроешь глаза и окажешься… нет, не дома в солнечном Ростове. В баре на «Ростоке», в компании таких же безбашенных девиц, неизвестно зачем приперевшихся в Зону, ты окажешься.

Одна сбежала от мужа-самодура, избивавшего ее каждый божий день. Прибилась к какой-то компашке, а тех потянуло приключений на собственную пятую точку поискать.  Они и рванули сюда. А ей-то особо деваться некуда было – вот и оказалась тут.

Со второй все прозаичнее – любимый ее то ли в Свободу, то ли в свободные сталкеры подался, а девка – следом. Жена декабриста, мать ее так-растак!..

Еще двое оказались здесь с мужьями-военными. Только мужья-то их долго не прослужили. Один в Выброс попал непонятно как. А второй уж слишком гордый да независимый был – Зона таких, ой, как не любит! Его то ли снорки задрали, то ли на Черного Сталкера наткнулся. Много что говорят – а где правда, разве ж разберешь теперь?..

Так и сбились в кучку, методом проб и ошибок вывели какие-никакие постулаты – как себя вести, как по Зоне ходить, с кем можно дела иметь, а от кого, как от огня, бежать нужно куда подальше. И жили себе, особо ни о чем не тужили, пока вот Зона иначе не порешила.

Поди ж ты! Не все, оказывается, забыла!.. Кое-что Зона довеском к подарку оставила.     

Почувствовав на себе пристальный взгляд, очнулась от раздумий и по губам зазмеилась улыбка.

- У нас есть еще минут десять на отдых, для закрепления результата, так сказать. А после этого быстро собираемся и еще быстрее двигаем в сторону Янтаря. Не нравится мне что-то мое предчувствие... Выброс надвигается. – Вслух были произнесены только эти слова, а часть так и осталась у нее вгруди.

Не могу я потерять еще и тебя…

Солнце слегка затянуло облаками, что впрочем не сделало обстановку хуже – обжигающее тепло стало чуть более мягким и ласковым. «Спасибо тебе, родная, за этот маленький презент…» - мысли текли неспешно и даже лениво, но девушка точно знала – Она ее услышала…

***

Мы пустились с крыши, когда солнце уже двинулось к закату. Шера сказала, что на Янтарь мы придем уже в сумерках. Интересно, как охрана отреагирует на появление призрака? Я не решился задать этот вопрос. И причин тому было две. Во-первых, за время нашего знакомства, я уже не раз успел убедиться, что Шера мудрее и опытнее меня во всем, что касается Зоны. А, во-вторых, я испытывал странную робость, находясь рядом с этой девушкой.

Мы увидели бетонные плиты периметра научной базы, когда солнце уже коснулось горизонта за нашими спинами, а небо налилось краснотой, мало имевшей отношение к закату.

Со взгорка хорошо была видна суета у ворот – персонал лагеря готовился к Выбросу.

Шера остановилась, пропустив меня вперед. Было слышно, как она чиркает зажигалкой, прикуривая. Обернувшись, я увидел ее глаза, неожиданно из зеленых превратившиеся в серые.

- Иди, Андрей. – Шера качнула головой в сторону лагеря. – Ты успеешь до Выброса. И никто тебя не тронет.

- Спасибо, Шера! – грустно улыбнулся я. – Спасибо за все!

- Иди, Андрей, иди. – Шера опять качнула головой. – Не теряй время. Его совсем немного осталось, скоро Выброс будет. Иди.

- Спасибо! – повторил я. Других слов для этого момента у меня не нашлось. Вернее, они были, только сказать я их не мог. Ведь мы с Шерой из разных миров. Я – человек, а она – Призрак, порождение Зоны. Пусть и прекрасное порождение…

Идти в сторону Янтаря было тяжело. Особенно трудно дались первые шаги. Будто кто-то держал меня. Будто кто-то не хотел отпускать.  Шаг за шагом, с трудом переставляя ноги, я спустился с холма. Только тут я позволил себе обернуться и посмотреть на свою спутницу.  Шера стояла на вершине рыжеволосая, в окружении такой же рыжей травы, на фоне красно-черного от приближающегося Выброса неба.

Повинуясь внезапному порыву, я побежал вверх по склону. Шера только покачала головой – «нельзя» - развернулась, и, взмахнув волосами как огненной волной, растворилась в сумерках.

***

Зачем она смотрела на него, идущего к лагерю, было сложно объяснить, тем более самой себе. Все, груз ответственности за научника снят с ее плеч… Черный Сталкер тебя задери, только почему это не принесло облегчения? Зона! Отчего же так хочется побежать за ним к Янтарю?.. И плевать на спецназ, плевать на блокпост, они ничего смогут сделать. И забрать, забрать его с собой. Горькая усмешка исказила красивые губы – ты просто маленькая девочка, у которой забрали игрушку. Откуда-то из центра Зоны пришел тихий вздох – Выброс был совсем близко. Я не смогу его защитить…Пусть он и не враждебен Тебе. И Ты это тоже знаешь…

Очередной Вздох Зоны обещал быть чуть более долгим и сильным, чем обычно. От этого внутри угнездилось удовлетворение – она так любила наблюдать, как Это происходит.  Каждый раз одна и та же картина с небольшими вариациями, но неизменно завораживающая и восхитительная. Особенно красиво это выглядело с какого-либо возвышения…

Сильный порыв ветра ласково растрепал полы френча, словно прикосновение любящих материнских рук – любого человека он просто сбил бы ног.

Где-то неподалеку были ее верные подруги – Зов настойчиво бился в висок… Иду…

Она поднялась к ним, стоящим на последнем этаже полуразрушенного здания, в котором чудом уцелел один из балконов. На неподвижных лицах девушек - всех пяти - застыло выражение неподдельной любви и нежности.  Их «мать», их сердце - Зона, снова звала к себе, полюбоваться на бесконечную грацию и недоступную человеческому глазу красоту.

Откуда-то из середины Зоны поднялась туго закрученная спираль радужных сполохов. Тихий неравномерный гул заполнял пространство – Зона пела. Пела колыбельную своим детям, тихо и печально. Спираль поднялась высоко в воздух. Ее можно было увидеть из любой, даже самой удаленной точки так, словно она была рядом, и с нарастающим гулом, переходящим в высокий чистый звук, мгновенно распалась на концентрические кольца ослепительно-белого цвета. И снова вернулось то странное ощущение – как будто… сожаление? Она так хотела показать Это ему. Всю величественную красоту крохотной и вместе с тем огромной части ее мира. Но не могла:  для него это была бы смертельная красота. Изредка наблюдая за сталкерами, оставшимися на время Выброса без укрытия, она видела, что первая волна их не только лишает воли и оглушает, но и, сначала, ослепляет… «Мертвый полдень» - так, кажется, сталкеры называют эти мгновения. Да, собственно, какая разница?

 Мысль о том, что после она больше никогда не увидит Андрея,  была ей не по нраву. Пресловутый Янтарь со своими обитателями не давал покоя, отвлекая от привычного созерцания расходящихся из центра Зоны волн. После каждой такой волны земля подрагивала, словно спина недовольной кошки, меняя свои очертания и форму…

Все внутри начинает вибрировать и отзываться на «музыку» Выброса. Так и чувствуешь, что каждая клеточка твоего тела наполняется светом и звуком – полное растворение… Абсолютный покой и умиротворение… Наверное, именно это состояние люди называют «счастье»… И снова, где-то на краю сознания, появляется свербящее ощущение незаполненности – так не хватает сейчас рядом этого научника, Черный Сталкер бы его побрал! Что ж это за напасть такая?!

Последние волны Выброса текут медленно и плавно, окатывая Призраков с ног до головы мягким, ласковым теплом. Завершающим штрихом в этот раз стали несколько разноцветных вспышек с вторящим им «голосом» Зоны – словно кто-то тронул гитарную струну, отозвавшуюся низким грудным звуком.

В свете последних сполохов кожа девушек начинает мерцать, словно изнутри, едва заметным жемчужным сиянием…

Легкое касание плеча Ис… Я ухожу... Не уверена, что вернусь скоро… Ты знаешь, где меня найти.

***

- Все это очень интересно, Андрей Евгеньевич, то, что вы рассказываете, - Зарюто откинулся на стуле и указал на мой рапорт, лежащий на столе. – Только никто этому не поверит. Владимир Владимирович, например, подвергает сомнению некоторые ваши слова.

- Это какие, например?  - ощетинился я.  Вот уже четыре дня прошло, как  возвратился на Янтарь, и все это время продолжались бесконечные выматывающие душу беседы. То Иван Андреевич расспрашивал меня, раз за разом повторяя одни и те же вопросы, то Борисенко уточнял какие-то детали, заставляя повторять рассказ снова и снова. То они вдвоем принимались за перекрестный допрос. А вчера, например, наш местный эскулап полдня меня осматривал, ощупывал, просвечивал, взвешивал, снимал ЭКГ, брал кровь... Измывался, одним слово.

И еще я заметил, что персонал смотрит на меня как-то косо.