За обедом Доктор был мрачен. Какие-то мрачные мысли тревожили эскулапа, и он, по большей части, жевал молча, сосредоточенно разглядывая скатерть. Я пытался заговорить с врачом, но разговор не клеился: сотрапезник  отвечал односложно и неохотно. Настроение Доктора вскоре передалось и мне.

Неспешно помешивая ложкой в тарелке, я глядел на волны супа и находил в них какое-то мрачное удовлетворение. Волны ударялись о край тарелки и возвращались  к ее центру, встречаясь там со своими товарками. Тогда волны гасили друг друга, но поверхность супа, все равно, не оставалась в покое:  ложка опять поднимала маленький шторм.

Глядя на это, я думал, что жизнь человека похожа на этот суп:  та же по ней бегут волны, встречаются с какими-то препятствиями и гаснут. Но невидимая ложка поднимает новые волны, и все повторяется, пока суп не остынет, или кому-то не надоест его помешивать.

- Андрей, - голос Доктора возник неожиданно, и я встрепенулся. -  О чем задумались?

- О жизни. – честно ответил я, и только потом сообразил, что мой собеседник, возможно, что-то говорил еще.  – Вы что-то сказали?

- Я спросил: варенья хотите? Сливового?

- Прошу прощения? – мне показалось, я ослышался.

- Варенья, говорю, хотите? Настоящего? Сливового?

- Хочу… – от неожиданности я опешил, поэтому позволил себе  некоторую вольность: - А откуда оно у вас?

- Оттуда! – Доктор загадочно улыбнулся. – Обожаю сливовое варенье. Могу я себе позволить маленькую слабость? Хоть что-то человеческое во мне же должно остаться.

Я не нашелся что ответить.  А Доктор, словно извиняясь за свою «слабость», еще раз улыбнулся, залез в шкафчик над холодильником и принялся греметь банками. Покопавшись немного в закромах, он извлек на свет пол-литровую склянку ручной закрутки и выставил ее на стол.

- Вот! – Доктор уселся на стул и довольно сказал: - Сливовое. Домашнее.

- Откуда?! – вновь не удержался я.

- Благодарные пациенты постарались. – эскулап ухмыльнулся.

В моем воображении стремительно пронеслась картинка: контролер в сопровождении кровососа и парочки слепых псов врывается в избу недалеко от Периметра с криками «Бабка! Курки, млеко, яйки!».

- Это один сталкер меня снабжает. – Доктор, словно увидев представленную ситуацию, поспешил меня успокоить. – Скиф. Я ему лицо в свое время чинил.

- И он вам варенье носит? За лицо?

- Не за лицо, а за заботу. – Доктор взял открывалку и принялся терзать жестяную крышку. – Хотя, может и за лицо… Елки! – выругался врач на сорвавшийся инструмент и засунул в рот порезанный палец. При этом он продолжил говорить, сглатывая части слов: - …о э..их …а…оф …ой…ё.

- Что? – спросил я, завладевая банкой и открывалкой.

- Я говорю, - Доктор вынул палец изо рта и критически оглядел ссадину на костяшке, - м-да, оказия. Так вот, я говорю: кто этих сталкеров поймет? Хотя, надо сказать честно: лицо я ему из ошметков собрал. Конечно, на конкурсе красоты он призовое место не займет, но, по сравнению с тем, что было, результат получился очень ничего.

В голосе Доктора чувствовалась гордость за результат. Я, наконец, справился со строптивой крышкой и выставил банку на середину стола. По комнате распространился умопомрачительный запах. У меня аж слюнки потекли.

- Как вы ее, однако, лихо! – Доктор повертел в руках искалеченную мной крышку. – Ну, да ладно! Победителей не судят! Сейчас почаевничаем.

Хозяин скрылся в кухне и загремел посудой, готовя чай. А я, не удержавшись, подцепил ложкой сливу прямо из банки и отправил ее в рот. Ммммм! Как же  вкусно! Вторая ложка последовала за первой, наградив меня упавшей на ладонь сладкой каплей.  Я слизнул сироп и опять окунул ложку в банку. Неприлично, конечно, но справиться с собой не получалось.

- Ешьте на здоровье, только мне чуть-чуть оставьте! – Доктор вышел из кухни с двумя дымящимися кружками.

- Прошу прощенья, - я смущенно облизал ложку. – Очень вкусно!

- Конечно! – Доктор тоже вооружился ложкой, и мы принялись  вытаскивать из банки размазни слив.

Некоторое время за столом было слышно только аппетитное причмокивание. Когда в банке осталось меньше половины, в наружную дверь кто-то робко постучал.

- Пациенты, наверное. – виновато улыбнулся Доктор и поднялся из-за стола. – Вы ешьте, не стесняйтесь.  – остановил он меня, когда я тоже хотел встать.

Пока Доктор ходил открывать дверь, пока негромко разговаривал с кем-то в прихожей, я с удовольствием ел варенье.

***

Повинуясь безотчётному порыву, Шера остановилась, от чего из-под носка ботинка взметнулось крохотное облачко пепла – девушка шла по выжженной пустоши на краю болота. Закусив губу, Шера плавно покачалась с пятки на носок, раздумывая - а стоит ли? Даже не успев обдумать до конца все аргументы "за" и самой себе привести все "против", она неожиданно сорвалась с места и помчалась обратно к дому Болотного Доктора.

Рука чуть задержалась перед тем, как тихонько постучать в дверь. Шера облокотилась о косяк, а пальцы уже автоматически выуживали из пачки сигарету, щелкали зажигалкой, высекая маленькое пламя. Она присела у двери, опершись о стену спиной, и с наслаждением выдохнула дым. Не стоило бы пугать научника своим появлением, но все же иногда надо делать так, как хочется, превозмогая страх и неуверенность. Тем более, вряд ли он вспомнит, а у нее будет возможность увидеть его еще раз. Дверь распахнулась - на пороге показался хозяин:

- Снова куришь?- сказал Доктор вместо приветствия.

Шера молча прикрыла глаза в знак согласия, на что Доктор только хмыкнул и посторонился, приглашая войти. Девушка погасила сигарету и, поднявшись, привычно втоптала ее в мягкий грунт. Ноздри слегка вздрогнули, вдыхая давно забытый аромат из прошлой жизни.

- Ммммм.. Сливовое варенье... - Шера мягко улыбнулась в ответ на ухмылку доктора.

- Пойдем, чаем напою.  – Доктор улыбнулся в ответ и кивнул головой в сторону коридора. - Андрея только не напугай.  Оружие в прихожей оставь, сама знаешь... - он уже шел в сторону кухни, и девушка двинулась следом, надеясь, что ее счастливую улыбку не заметили.

***

Доктор вернулся не один. С ним пришла девушка. Джинсовый френч, рыжие волосы, зеленые глаза. Валькирия… Ложка выпала из моих рук, и на столе образовалась небольшая сладкая лужица.

- Знакомьтесь! – хозяин дома улыбнулся чему-то одному ему ведомому и, как заправский денди, представил нас: – Шера, это – Андрей. Он ученый, был ранен, теперь выздоравливает и гостит у меня. Андрей, это – Шера. Она живет здесь неподалеку. Соседка, можно сказать.

Приличия требовали, чтобы я встал и сказал необходимые в таких случаях слова. Тело само, на рефлексах, поднялось, вышло из-за стола, чуть склонило голову, а губы сами пробормотали  что-то банальное вроде «очень приятно». Но, похоже, девушка этих слов не услышала.

Все это происходило без меня. Я смотрел в зеленые глубокие глаза, вдруг ставшие огромными как весь мир вокруг.

Из зеленого мира в реальность меня вернул, опять-таки, Доктор. Он, оказывается, ходил на кухню за новой кружкой.

- Андрей, садитесь, вы еще успеете наглядеться на нашу гостью. Она останется на чай. – Доктор повернулся к девушке. – Останешься, правда, Шера?

Девушка молча кивнула и присела за стол. Мне ничего не оставалось, как последовать ее примеру. Чаепитие продолжилось. Безумное чаепитие, как у Керрола.

Мне хотелось взглянуть на гостью, но правила приличия не позволяли этого. Поэтому я и смотрел в кружку, где плескалась остывшая коричневатая жидкость. Наконец, поборов, застенчивость, я смог поднять глаза.

Шера, оказалось, тоже любила чай. И сливовое варенье…

Протянутую Доктором керамическую кружку она брала двумя руками: так держат чашку детишки – крепко и осторожно. После каждого глотка она отставляла кружку, черпала ложкой  варенье и с видимым удовольствием отправляла его в рот. Разве что не жмурилась. А потом, обязательно, очень вкусно облизывала ложку.

Доктор, похоже, наслаждался собравшейся за столом компанией. Настроение эскулапа улучшилось, и он часто ухмылялся в бороду, глядя на Шеру и меня, смущенно вертящего в руках остывший чай.

Шера же чувствовала себя за столом совершенно свободно: допив чай, она взяла банку, выскребла из нее остатки варенья и еще раз облизнула ложку. Потом девушка облокотилась о край стола, переплела пальцы и положила на них подбородок. От этого ее волнистые волосы расплылись по плечам. Шера уставилась на меня немигающим зеленым взглядом.

В детстве я часто играл в гляделки. И, смею сказать, достиг определенных успехов в этом состязании, но тут мне противостоял серьезный противник. Через несколько секунд я отвел взгляд. Но потом опять посмотрел на девушку. Она, все так же не мигая, продолжала разглядывать меня. И я опять опустил глаза в чашку.

- Шера, - раздался лукавый голос Доктора, - не смущай Андрея. Он не привык, чтобы его разглядывали, тем более – красивые девушки.

-Хорошо, не буду. – голос у нее был мягкий, чуть низковатый, грудной, но очень мелодичный. – А ваш гость, Доктор, разговаривать умеет?

- Умеет. – неожиданно для себя буркнул я, но тут же исправился: - Простите, я чувствую себя не в своей тарелке. Мне кажется, - тут я немного слукавил, - что я уже вас видел, только не помню где.

- Во сне, наверное? – Шера хитро прищурилась. – Нет?

- Возможно. – не стал спорить я и попытался сказать комплимент: – Но, тогда, в красивом сне.

- Вряд ли. – ответила девушка нахмурившись, и глаза ее мгновенно стали серыми. – Скорее – в кошмаре.

- Почему? – такой ответ сбил меня с толку. Я, конечно, понимал, что девушка имела в виду, но совершенно не догадывался, к чему она ведет.

- Потому что встреча со сволочами – всегда кошмар. А более сволочных людей, чем мародеры, я не встречала.

Сказав это, Шера откинулась на стуле и вынула из кармана пачку сигарет.

- На крыльце. – предупредил-напомнил Доктор, до того внимательно слушавший наш разговор.

Шера молча кивнула и встала из-за стола. Мне, вдруг, безумно захотелось курить. Странно: столько дней без табака, и ничего. А тут, вдруг, захотелось затянуться сизым дымком, ощутить горький вкус и закашляться, наверняка закашляться, сплюнуть и опять затянуться.

 - Можно с вами? – поинтересовался я у гостьи.

Мне показалось, что девушка смутилась, но быстро справилась с собой и спросила в ответ:

- Зачем?

Настала моя пора смущаться. Пришлось ответить честно:

- Я хочу у вас сигарету стрельнуть.

Девушка улыбнулась и протянула мне открытую пачку:

- Бери.

Я вытащил тонкую дамскую сигарету и понюхал ее. Сухо и кисловато пахло табаком. Я, вдруг, подумал, что с момента моей последней выкуренной сигареты прошло уже много времени. Это было еще в собачьей деревне, когда еще были живы ребята с Янтаря. Сколько же дней прошло с того момента? Больше десяти.  Странно, но за все время пребывания в гостях у Доктора я ни разу не вспомнил о Янтаре. Меня, наверное, там в погибших считают.

Мы вышли на крыльцо. На Зону уже спустилась ночь. С болот ползла прохладная сырость. Шера щелкнула зажигалкой, прикурила и передала огонек мне. Я затянулся и, как  представлял недавно, поперхнулся дымом. Кашель начался глубоко в груди, поднялся до горла и там остановился колючим комком. Я сложился пополам, и, упершись руками в колени, попытался откашляться.   Но комок застрял и не хотел уходить. К лицу прилила кровь. Я почувствовал, что задыхаюсь.

На помощь пришла Шера. Она хлопнула меня между лопаток, и я, наконец, смог продышаться.

- Спасибо! – прохрипел я. – Вы опять меня спасаете.

- Что значит «опять»? – девушка покосилась на меня.

- Ну… - я замялся. – Тогда. Это, ведь, был не сон? У мародеров?

- Не сон… – Шера нахмурилась и села на ступеньки, обхватив колени. Сигарета в ее руке тонко дымилась, но дымок не поднимался вверх, а стекал к земле призрачной струйкой. Я взглянул на свою сигарету, которую так и не выпустил из пальцев: ее дым поднимался к ночному небу Зоны.

Я присел рядом с девушкой, не зная, что делать дальше. Будь это за периметром, я бы, конечно, обнял ее и попытался как-то отвлечь от тяжелых мыслей.  Но тут… Тем более, что она была не просто девушкой, а призраком…

Шера, вдруг, заговорила, указывая рукой в темную высь, усыпанную звездами:

- Смотрите, это – Кассиопея. Она была матерью Андромеды и женой царя Цефея. Кассиопея очень гордилась своей красотой, за что и была наказана: Посейдон наслал на ее страну чудовище, каждый день пожиравшее одну девушку. Вскоре дошла очередь и до Андромеды. Но ее спас Персей. Потом все они стали созвездиями…

Я заворожено смотрел на пять звезд, образующие известную всем букву «W», а Шера продолжала говорить, чуть понизив голос:

- Есть и другая легенда. Некоторые считают, что Кассиопея была наказана за свою гордыню. Ее привязали к трону и заставили вращаться вокруг Северного Полюса, перевернувшись вниз головой…

- Есть еще одна история, - прервал я девушку. – Белорусы видят в звездах двух косцов…

- Легенда о Кассиопее мне больше нравится. – произнесла Шера и встала. – Она говорит людям: «не зазнавайтесь, а то накажут». Прощай, Андрей.

С этими словами девушка затоптала окурок и стремительно ушла в темноту ночи, оставив меня на крыльце одного.

Я докурил, ежись от холода, вновь приползшего с болота.  В небе надо мной крутилась на своем троне наказанная богами за гордыню Кассиопея.

Древние были мудрее нас: они придумывали поучительные легенды. Мы же создаем прецеденты. Зона – тому пример.

- Да, Андрей! Там красиво. – это Доктор вышел на крыльцо. – Зона редко радует нас чистым ночным небом.

- Она вообще редко радует.

- Ну, Андрей, а за что Ей нас радовать? Что мы сделали для Нее?

- Мы Ее создали… – сказал я и вдруг понял, что не могу продолжать этот разговор. – Я пойду лягу. Устал.

Доктор ничего не ответил. Я вернулся в дом и не раздеваясь упал на койку.

Сон не пришел. Только какое-то тревожное забытье навалилось. Состояние полусна – полубодрствования оживило кошмары.  Смутные тени, выползая из углов, подбирались к койке и вставали черной стеной. Они были тяжелыми и душными, забирали воздух, которым я дышал. Они наваливались мне на грудь, сжимая ребра и не давая вздохнуть полной грудью. Тени касались меня, заставляя холодные волны пробегать по коже и проваливаться вглубь, леденя душу. Среди этого сумрака и холода я был один. Я пытался бороться с невиданными врагами, но тени распадались, стоило мне только протянуть к ним руку. Страх вползал в меня, выедая куски того радостного, что еще оставалось внутри тела. Мне стало тесно в этом темном мирке. Я безуспешно пытался вырваться из него: стены исчезали, но я не мог сделать шаг, чтобы уйти отсюда. И тогда призрачные стены возникали вновь, с каждым разом все ближе и ближе.

Вот уже все мое тело окутано мглой, клубящейся как дым от горящей резины. Чернота антрацитовой пылью оседала на коже, забивая поры и принося нестерпимый зуд. Я царапал себя, и за моими пальцами тянулись яркие полосы, сразу же гаснущие. И от этих вспышек света темнота вокруг становилась еще ужаснее, еще злее, еще враждебнее.

Я попытался закричать, но вместо крика или хотя бы стона, изо рта вырвалась тугая и вязкая как мазут струя черноты. Она растеклась по полу неровной лужей и вспенилась, будто сода в уксусе. Пузыри лопались, исторгая клубы сажи.

С потолка падали огромные тяжелые капли черной воды. Они разбивались о мое тело мелкой водяной пылью и превращались в такой же непроглядно-черный туман, обволакивающий все вокруг.

 Водяная пыль, мешаясь с пылью антрацитной, превращалась в тяжелый цемент, который сковывал меня, заключал в панцирь, заживо замуровывал в тесном саркофаге. Цемент трескался, когда я пытался шевельнуться, превращаясь в отвратительную мерзостную чешую. Мне казалось, что я перерождаюсь в ящерицу. Лицо мое вытянулось, став острой холодной мордой. Раздвоенный язык пробежал по иссушенным губам. Руки стали короткими, кривыми, мускулистыми лапами, готовыми рвать чужую плоть острыми крепкими когтями. У меня вырос хвост, длинный и сильный, способный хлестким ударом свалить лошадь. Я чувствовал, как зубы заостряются, превращаются в треугольные бритвы. Глаза высохли, прорезались вертикальным зрачком и покрылись тонкой пленкой.

Я упал с койки. Брюхо коснулось холодного черного пола, лапы заскользили по гладкой поверхности кафеля, не находя точки опоры. Я пополз к двери, понимая, что место мое там – в Зоне. Там я стану как все. Никто не покажет на меня пальцем, никто не скажет «монстр». Там я буду своим.

Свой… Как сладко понимать, что ты свой.

Темнота расступилась, открывая проход в мир, где меня примут таким, каков я есть. Сантиметр за сантиметром я полз через сводчатые черные зеркала, приближаясь к заветной цели: стать своим. Я все ближе и ближе…

- Андрей! – женский голос ворвался в темноту. – Андрей! – темнота отступила. – Андрей!

Я сморгнул, и морок пропал. Теперь надо мной было звездное небо. Кассиопея стояла в зените. Взгляд мой уперся в Шедар – альфу созвездия.

Холод и сырость проникли под одежду, заставив меня вернуться в реальность. Я стоял на крыльце дома Болотного Доктора и дрожал.

- Андрей! -  вновь раздался голос, и мне стало ясно, кому он принадлежит.

- Шера, это вы? – спросил я  темноту.

- Я. – ответила темнота, и, расступившись, пропустила девушку.

- Зачем вы тут? Почему вернулись?

- Ты позвал меня. – сказала Шера, приближаясь к крыльцу. – Зачем ты звал меня?

- Звал? – я непонимающе огляделся по сторонам, словно это могло что-то объяснить.

- Звал. – подтвердила Шера и встала рядом.  – Может, ты этого не помнишь, но ты звал. Вот я и пришла. Зачем?

- Не знаю. – честно ответил я. Холод болота все сильнее и сильнее заставлял меня биться в ознобе. – Мне холодно…

- Я не помню, что значит «холодно». – девушка посмотрела на меня, словно я сказал что-то непонятное ей.

- Кто вы? – неожиданно для самого себя спросил я.

- Кто я? –повторила мой вопрос Шера. – Я – «Каблук». Я – призрак. Я – дитя Зоны. Кто я?

- Кто вы?- я посмотрел на девушку.  Меня колотил озноб. И, думаю, в этом был виноват не только ночной холод. Шера же стояла, не замечая болотной сырости и поднявшегося ветра.

- Я – призрак. –  Шера будто заклинание читала. – Я – призрак. Я есть, пока так хочет Она. Пока я Ей нужна, я есть. Когда Она пожелает, меня не станет. Я- призрак. Я живу для Нее.

 - Вы – призрак. – проговорил я, попав под гипноз этой мантры. А Шера все не останавливалась:

- Я – призрак. Я – Ее дочь. Она – моя мать, Она – сестра, Она – я. Пока есть Она, есть и я. Я – призрак.

Заклинание закончилось.  Шера молчала и смотрела в ночное небо Зоны, где Кассиопея все так же сияла в зените.  

Не понимая, что делаю, я шагнул к девушке и обнял ее…

Холод… Мороз… Иней… Лед… Колючий снег…

- Не делай так больше. – Шера отодвинулась от меня. – Я не человек. Мы из разных миров. Я не человек. Ты не призрак. Не делай так… Нельзя… Запрещено…

Холод вдруг исчез. Нет, в Зоне теплее не стало, и ветер не улегся. Просто я перестал его чувствовать. Не знаю, как объяснить, но вообще перестал что-то чувствовать. Я не ощущал температуру окружающего воздуха, я не чувствовал досок крыльца, на которых стоял, ветер на трогал моей кожи, запахи не проникали в меня. Я не чувствовал окружающего.

Зато, я видел, как изменился мир вокруг меня. Серое полупрозрачное марево заполнило все вокруг. Сквозь него виднелись темные вертикальные черточки деревьев и косые – кустов. Но они были плоскими, будто на детской картинке. Объемным было только серо марево. И яркие пятна живых. Справа было ярко зеленое пятно, переливающееся перламутром – Шера. Далеко, на краю леса виднелось  довольно крупное сиреневое пятно – кабан, наверное. Я развернулся. Сразу за мной были темные плоскости – стены дома, среди которых алело пятно Доктора.

Я поднял руку к глазам. Вместо привычных пальцев и предплечья я увидел пронзительно желтое пятно.

Весь мир превратился в разноцветные пятна на удручающе-сером фоне…

- Ну вы и спать горазды! – это голос Доктора прорвался сквозь серое марево. – Просыпайтесь, Андрей, просыпайтесь! Уже больше суток спите!

- Где я? – вопрос, заданный мной не мог получить приз за оригинальность.

- Все там же. У меня дома, на болотах. Вы, надеюсь, помните, кто я?

- Конечно помню! – я, наконец, смог разлепить глаза и посмотреть на Доктора. – Вы – Доктор.

- Вот и чудненько. – эскулап усмехнулся в бороду. – Значит, все в порядке.

- Мне такой странный сон снился! – я потянулся. – Будто весь мир стал серым и плоским. Будто я стал призраком. Сначала мы пили чай с вареньем, потом пришла Шера, а потом я стал призраком.

Услышав это, Доктор нахмурился, но очень быстро справился с собой.

- Ничего, Андрей! Это был только сон. Вы больше суток проспали. Что-то вроде нервного истощения. Помните, как мы Киму руку чинили?

- Да. – я сел на кровати и попытался окончательно проснуться.

- А потом обедали, помните?

- Конечно помню. – я тряхнул головой, прогоняя остатки сна. – Потом мы пили чай с вареньем, а потом пришла Шера.

- Нет, Андрей! – Доктор покачал головой. –Откуда в Зоне варенье? После супа вы сказали, что хотите спать и ушли. И проспали больше суток. Только сейчас проснулись.

- Вот это да! – я еще раз потряс головой. – Так это все было сном?

- Что «все»? – Доктор сел рядом и озабочено пощупал мой пульс. – Немного частит, но, в целом, нормально. Силы к вам вернулись. Наверное, это был последний приступ слабости. Так что «все»?

- Ну…  - я немного смутился и, чтобы как-то замять ситуацию, начал натягивать свитер, надеясь, что отвечать не придется.

- Андрей! – в голосе Доктора послышалась укоризна. – Что вы имели в виду?

Выхода не было, пришлось говорить правду:

- Я имел в виду чаепитие и все, что за ним произошло.

- Сон. – подтвердил Доктор. – Сон. Пойдемте завтракать, Андрей.

Доктор встал с койки и направился к выходу. Когда он открывал дверь, я заметил у него на пальце свежий порез…

 После завтрака Доктор ушел на очередную прогулку, я остался один в доме. Как обычно…

Одиночество и какая-то тоска навалились на меня. Мне захотелось отвлечься. Я зашел в кабинет Доктора и снял с полки первую попавшуюся книгу.  Это оказалась «Золотая ветвь», замеченная мной еще при первом знакомстве с библиотекой. Удобно устроившись в кресле, я раскрыл книгу наугад.

«Глава III. Симпатическая магия.

Принципы магии. Симпатическая магия основывается на двух принципах. Первый из них гласит: подобное производит подобное или следствие похоже на свою причину. Согласно второму, вещи, которые раз пришли в соприкосновение друг с другом, продолжают взаимодействовать  на расстоянии после прекращения прямого контакта».

Я захлопнул книгу.

Я что, схожу с ума? Все эти видения, так похожие на явь или явь, так похожая на видение. Призраки, недомолвки Доктора… Что все это? Что происходит вокруг меня? Почему я? Почему это все случилось со мной?

Это все Зона! Это все Она! Она сводит с ума! Тут нет здоровых людей. Тут все сумасшедшие! Зарюто – шизофреник с манией величия. Ученые, сидящие на Янтаре, - они тоже явно не в ладах со здравым смыслом. Военные сталкеры – люди с изломанной судьбой, способные только убивать и жить на войне. Партизан – мизантроп, сдвинувшийся на почве человеконенавистничества. Монолитовцы – религиозные фанатики. Доктор… Тоже на всю голову больной.

И я тут… Тоже нездоров. Галлюцинации, бред воздействия… Осталось только психических автоматизмов дождаться, чтобы соответствовать синдрому Кандинского-Клерамбо… Хоть в учебник психиатрии вставляй! Мда… Дурдом на выезде!

Зона дана людям в наказание. Где-то я это слышал. Только где? Не помню. Но не это важно сейчас. Важно другое:  не прав неизвестный мудрец. Не в наказание Она нам дана, а в научение! Учитесь, мол люди, на ошибках, пока все еще исправить можно. Пока Зона сидит на небольшой территории, не особо стремясь расползтись. Да-да! Не стремясь! Если бы хотела, давно бы уже по всему миру кровососы бродили. А так, пока, как на витрине себя показывает:  смотрите, мол, люди, что может случиться.

Хотя, что-то мне подсказывает: не пойдет нам эта наука впрок. Алчность и жадность все задавит. Не успокоятся люди. Не успокоятся…

В детстве я фильм видел. Не помню названия. Были там инопланетянка Нийя, злобный карлик Туранчокс, гений генетики Глан… Не помню, как называется. Так вот, одна из обитаемых планет там погибала от экологической катастрофы: исчезли деревья, воздух и вода стали непригодными для жизни… Планета умирала. И один из жителей той планеты, раскаиваясь, говорил: «Наша планета – наш дом, и мы не можем из него уйти. Мы утешали себя тем, что природа мудрая, что она сама найдет пути к спасению, что сегодня еще шумят наши леса и смеются наши дети; еще богаты наши недра и поют птицы. «На наш век хватит!» - говорили мы. А вот не хватило! Нет рек, нет зверей, исчерпаны наши недра, нет воздуха, каждый второй ребенок рождается уродом.  А мы прикрываем лица благополучными масками. Мы уничтожили себя проклятыми войнами!»

Страшно-то как: «а вот не хватило!». Боюсь, и нам не хватит. Перед глазами огненными буквами встали заключительные титры того фильма: «все кадры гибнущей планеты Десса сняты на планете Земля». Это было в 1981 году, за пять лет до Чернобыля. Страшно…

- Андрей! – из коридора донесся голос Шеры. – Где ты?

От неожиданности я вскочил. «Золотая ветвь», до того лежавшая у меня на коленях, упала, прошелестев страницами. Я нагнулся за ней и в таком положении ответил:

- Тут! Шера, это вы?

 - Я. – девушка вошла в комнату. – Привет!

- Здравствуйте. – я смущенно вертел книгу в руках. – Как вы вошли?

- Андрей, - Шера озорно посмотрела на меня и устроилась в кресле, где только что я размышлял о судьбах мира. – Давай на «ты».

- Хорошо, - согласился я. – Как ты вошла?

-Тебе не кажется, что такие вопросы задавать девушкам неприлично? – Шера опять ушла от ответа. И опять озорно посмотрела на меня. Только мне показалось, что это озорство напускное, а под маской скрывается тревога.

- «Я – призрак. Я – Ее дочь. Она – моя мать, Она – сестра, Она – я. Пока есть Она, есть и я. Я – призрак». – процитировал я. – Твои слова.

- Значит, помнишь? – спросила-констатировала девушка, и ее брови сблизились. – А Доктор говорил, что все забудешь.

- Не забыл. – немного слукавил я. – Зачем ты тогда приходила?

- Мне было приказано. – глаза Шеры из зеленых стали серыми.

- Кем? – я спросил, но уже знал, каким будет ответ. И я угадал.

- Она сказала, что я должна придти к Доктору. Она сказала, что меня ждут. Она сказала, что я нужна. И я пришла.

- Зачем? – я сел на пол подле Шеры, положил руки ей на колени и заглянул в глаза.

- Не знаю. – девушка посмотрела на меня и вдруг расплакалась. По-человечески…

Это было так неожиданно. Я даже растерялся. Шера всхлипывала, спрятав лицо в ладони. Рыжие волосы девушки волновались в такт плачу. Было в этом что-то трогательное, такое, что заставило меня сесть на подлокотник и прижать Шеру к себе.

Я обнял девушку за плечи, принялся гладить ее по голове, что-то приговаривая. Шера прижалась ко мне и теперь уже разревелась. А я гладил и гладил ее по рыжим и удивительно мягким волосам. Наконец, Шера успокоилась, перестала вздрагивать плечами, и лишь изредка прорывающиеся судорожные вздохи выдавали ее. А я все гладил и гладил рыжие волосы.

- Андрей! – Шера неожиданно подняла заплаканные глаза на меня. – Пойдем со мной. Я покажу тебе, что такое Зона.

Предложение застало меня врасплох. Идти в Зону? В сопровождении призрака? Нонсенс! Хотя, я уже не мог думать о Шере как о призраке, как о существе, порожденном Зоной. Сейчас она была просто девушкой. И я, неожиданно сам для себя, сказал:

- Да.

Шера вдруг стала собранной и деловитой. Куда девались ее слезы? Она вскочила с кресла, взмахнула головой, закидывая волосы за спину, и принялась командовать:

- Так, Андрей, тебе понадобится комбинезон сталкера. В доме он есть, возьми, Доктор против не будет. Еще  - вода и концентраты. Собери все, и пойдем.

- Еще аптечки нужны и оружие. – начал вслух рассуждать я.

- Оружие? – Шера расхохоталась. – Зачем тебе оружие? Ты же не умеешь убивать.

- Научусь! – сказал я со всей возможной суровостью. – Если надо, научусь.

- Не надо. – Шера посерьезнела. – Не учись убивать, Андрей. Ладно, собирайся скорее, и пойдем. А то  Доктор скоро вернется.

- Так мы что? Убегаем?

- Убегаем. – кивнула головой девушка и опять озорно рассмеялась. – Убегаем!

Сумбурные сборы затянулись. Так всегда бывает: когда спешишь и суетишься, времени уходит больше. Несколько раз я приказывал себе успокоиться и собираться медленнее. Ненадолго это помогало. Но потом мысли о Зоне, Шере и том, что случится, когда я переступлю порог дом Доктора, выходили на передний план, а руки начинали суетно метаться из стороны в сторону.

 Пока я снаряжался, Шера была где-то рядом, но на глаза не показывалась. Изредка я слышал, как хлопала входная дверь, и вздрагивал, переживая, что это вернулся Доктор. Я понимал, что ничего предосудительного не делаю, но, почему-то, мне не хотелось сейчас видеть эскулапа. Но Доктор не появлялся. Видимо, эта Шера выходила на крыльцо покурить.

Наконец, я собрался и вышел на крыльцо. Девушка ждала меня, попыхивая сигаретой.

- Ты готов? – спросила, вернее – констатировала Шера.  – Идем. До темноты нам надо много пройти.

- Идем. – согласился я и спустился по ступенькам.

- Погоди, - остановила меня Шера. – Ты не умеешь ходить по Зоне.

- Почему? – попробовал было возмутиться я.- Опыт есть.

- Потому что не умеешь. – пресекла дальнейшие возражения Шера. – Я вижу это. Поэтому, иди строго за мной, иди по моим следа, тогда тебя ни зверь не тронет, ни аномалия.

- А человек? – сорвалось у меня с языка.

- А человек не успеет, - Шера повернулась и пристально посмотрела на меня глазами, мгновенно ставшими серыми. – Просто не успеет.

- Хорошо, - опять согласился я. – Иди первой, а я – за тобой.

Болота мы покинули быстро. Шера, очевидно, отлично знала все тайные тропы. Наш маршрут шел по относительно сухим местам, минуя скопления аномалий, которые даже мне удавалось заметить без детектора. Звери тоже нас не тревожили. Было такое чувство, что мутанты спешат скрыться с нашего пути.

Зона хмурилась. Хорошо, что дождь пока не начался. У земли ветра не было, но высоко в небе явно бушевал шторм: темные облака неслись над  нашими головами с огромной скоростью, часто меняя направление.  Солнце не показывалось, хотя в нечастых разрывах туч голубело чистое яркое небо.

Уже часа через полтора пути мы вышли к небольшому еловому леску. Прогулка, казалось бы, не тяжелая, но сил двигаться дальше у меня уже не оставалось. Шера же бодро вышагивала впереди, похоже, не ведая, что в мире существует усталость. Девушка не замечала, что я начал отставать все больше и больше. Какое-то время я еще пытался удержаться за ней, опираясь на скрытые в организме запасы. Потом, когда резервы иссякли, вперед меня погнала гордость и чувство мужского достоинства. Когда же и они забастовали, организм мой сдался.

- Шера, - задыхаясь взмолился я, когда сил не осталось совсем, - надо отдохнуть…  Не могу…  идти дальше…

Девушка, шагавшая метрах в пятнадцати передо мной, остановилась. Я счел это разрешением устроить привал и обессилено опустился на мягкие рыжие хвоинки под ближайшей елкой. Шера подошла ко мне.

- Андрей, - девушка присела и заглянула мне в глаза. – Тут нельзя оставаться долго.  Место опасное для людей.

Сказав это, Шера выпрямилась и начала осматриваться, что-то выискивая за деревьями.

- Почему? – я все еще пытался отдышаться. – Ты же сказала, что нас никто не тронет.

- Интересно, вы все мужики такие? – раздраженно спросила Шера, не прекращая озираться. Вдруг она замерла. Я не понял, было ли тому причиной только что сказанные слова, резко выбивающиеся из общего образа девушки – «Коблука», или же моя спутница что-то увидела.

- Так почему нам нельзя тут оставаться? – я решил не вдаваться в подробности только что виденного секундного проблеска другой Шеры.

- Не «нам», а «тебе». – казалось, девушка не обратила внимания на случившееся. – Тут слишком много зверей вокруг. Пока мы движемся, мы сильнее их. Они не нападут. Как только мы остановимся, то станем слабее, станем добычей.

- Мы? – я не совсем понял, что имеет в виду Шера.

 - Ну, ты! – опять в голосе Шеры мне послышалось раздражение.

- Не понимаю, объясни.

- Андрей, не здесь. Если звери нападут, я не смогу тебя защитить: их будет слишком много. Я, попросту, не успею. Нам надо уходить.

- Далеко еще?- я с трудом поднялся, опираясь рукой на ствол.

- Нет, - Шера взмахнула головой,  на миг спрятавшись за рыжим облаком волос.- Нам надо до Каменки дойти. Километра четыре.

 - Сколько?! – я аж поперхнулся, осознавая, что такое расстояние для меня пока непреодолимо.

- М-да… - протянула Шера, понимая, что несколько погорячилась, оценивая мои силы. Потом девушка задумалась, а я вновь сел под елкой.

- Так! – моя спутница заговорила неожиданно, словн